Идеальная совокупность. Том 2

Часы показывали 13:15, когда к дому № 3 по улице Можжеловой резво подкатила серенькая «нива» с большим тёмно-синим крестом на передней двери. Машина встала под окнами на всеобщее обозрение.

Её салон покинули смуглый мужчина с бородкой и в очках, а также миловидная пухленькая блондинка. Причём женщина вышла из-за руля, она была в синей униформе — брюки, куртка с принтом «Ветеринарный надзор» на спине. В аналогичную куртку был экипирован и мужчина. В руке он держал объёмный пластиковый контейнер, украшенный медицинской эмблемой, на которой художнику особенно удался раздвоенный язык обвившей чашу змеи.

Синие куртки были деловиты до бесцеремонности.

— Звонка, как всегда нет! — костяшками пальцев женщина выбила стаккато из жестяного почтового ящика.

— Кто так услышит, Ирина Всеволодовна? Вот как надо! — бородач громыхнул по воротам бугристым кулаком.

Маскировка, разумеется, могла одурачить только простодушных граждан. Форменная курточка с чужого плеча и очки с нулевыми диоптриями мало изменили внешность Паши Комарова.

Стук в ворота спровоцировал яростную реакцию четвероного стража дома. Басисто гавкая, овчарка самоотверженно кинулась на забор. Сетка-рабица от её наскоков заходила ходуном.

Комаров прикидывал путь отхода на случай, если псине удастся вырваться на улицу. У цепи оставался люфт, вопрос — какой…

Женщина, напротив, демонстрировала профессиональную отвагу.

Встав напротив беснующейся зверюги, засюсюкала:

— Ой, какая к’асотка! Ну что ты испугалась, маленькая? Мы к тебе в гости п’иехали. П’ививочку сделать, чтобы ты не болела.

Паша барабанил, собака ярилась, цепь грохотала железом. Какофонию умножал разудалый голос Любы Успенской, плескавшийся из открытого окна «нивы»

— А я сяду в кабриоле-ет!

На соседней латифундии[109] возникла тётушка коренастого сложения в накинутой на плечи вязаной фуфаечке. Она взирала на нарушителей спокойствия с немым вопросом.

— Здра-асьте! — обрадовался ей Паша. — Чего-то не открывают! Договаривались на час, децл мы припоздали. Не знаете, дома хозяева?!

— Тараса видела. Спозаранку чего-то в бочке на задах жёг. Воняло ужасно, — соседка попалась из словоохотливых. — Не тарабаньте так, молодой человек, пожалуйста. Голова и без того с утра раскалывается.

— Нам наряд надо закрыть, — Паша бодро нёс отсебятину. — А то чего — зря бензину перевод? Мы ж на хозрасчёте!

Его таланты не пропали даром. Соседка поддержала горлопана:

— Тарас! Тарас! К тебе ветеринары приехали!

Отлучившись к машине, Комаров для полноты картины посигналил.

И тут входная дверь дома № 3 скрипуче приотворилась. В проёме возник габаритный дядя. Он был в клетчатых «боксёрах», через поясок которых свисало волосатое пузо. Голова всклокочена. Физия помята. Красноватой мутью налиты рачьи глаза.

— Чё орёте? — с ненавистью прохрипел он.

Женщина в синем, по сценарию старшая, растерявшись, позабыла слова.

— День добрый! — Комаров отдувался за двоих. — Выездная вакцинация домашних животных против бешенства!

Опустив руку в карман, Паша ощупью нажал клавишу мобильника. Условную эсэмэску в недальний полёт отправил. Получателем был Рязанцев, они с Белобрагиным и участковым ждали отмашки на соседней улице. Троица приглядывала за домовладением, пока Комаров за помощницей и реквизитом мотался.

— Какая ещё вакцинация?

— Беспла-атная! — надрывался Паша, тормоша локтем ассистентку.

К той, наконец, вернулся дар речи:

— О-очень хо’ошая вакцина! Комбини’ованная, мягкая, импо’тная!

Блонда выглядела совершенно безобидной, и Расстегаев повёлся на наживку.

— Погодите, штаны надену, — обнадёжил, задом сдавая в дом.

Чуткое ухо опера уловило щелчок задвижки. Заперся, гад! Комаров выразительно маякнул вывернувшему из-за угла чёрному «джипу». Стоп! Повернуть голову вправо и убедиться, что сигнал принят, Паша не мог.

Клиент оказался в адресе, это уже было достижением. Чуть чего, не пустую хату придётся караулить.

Тугой резиной потянулись секунды.

Комаров легонько сжал помощнице запястье:

— Не боись.

Выдержка была на исходе, когда дверь открылась вновь. Расстегаев с опаской выполз на крылечко. Одеяние его стало более пристойным — трико с лампасами и камуфляжная майка. Глаза прояснились, мясистый подбородок мокро блестел, видимо, пассажир сполоснулся под краном.

Заведя руку за спину, Расстегаев притворил за собой дверь. При этом взора с людей за оградой не сводил. Медленно спустился на одну ступеньку. Замер. Всего ступенек было пять, если продолжать в таком же темпе, процедура затянется.

Комаров решил, что стоять с протянутой рукой деловым людям негоже:

— Пошустрее можно, командир?! У нас так-то ещё три адреса.

Овчарка, с появлением хозяина примолкшая, на новый возглас нахала разразилась яростным лаем.

— Совсем бесплатно? — уточнил Расстегаев, покидая крыльцо. — И за шприц платить не надо?

Любовь к дармовщине вела его прямиком в расставленные силки.

— Госпрограмма! — надул щёки Комаров. — Из-за шприца мелочиться не будем! Ноль рублей, ноль копеек! Собачку свою только успокой.