Идеальная совокупность. Том 2

По-стариковски шаркая резиновыми сланцами, халявщик достиг ограды. Взял овчарку за ошейник, потянул к дому. Псина упиралась, чуя то ли подвох, то ли просто непорядок.

Через минуту вернувшись, Расстегаев дёрнул засов калитки. Задвижка некстати заупрямилась. Прикрытый щитом ворот Паша энергично махал своим. Давай! Давай!

Дверца образовала просвет, позволяющий проскользнуть боком. Синие куртки гуськом двинулись вперёд, Комаров — в авангарде. Хозяин торчал у входа с явным намерением задраить вход, лишь только визитёры ступят на его территорию. Допустить этого было нельзя.

Имитируя, будто он не может протиснуться, Паша закряхтел. Достоверной игре помог смрадный «факел», извергаемый Расстегаевым. Керосинил амбал всю ночь благо. Ещё деталь — на фалангах его лапы, лежавшей на засове, алели свежие ссадины.

У Комарова рефлекторно сжалась мошонка. Горячо! Как назло, подмога словно сквозь землю провалилась.

— Проходите, проходите, — Расстегаев начинал терять терпение.

Освобождая рабочую руку, Паша отбросил в сторону кофр, в котором жалобно звякнули медицинские стекляшки. Табельный ПМ оттягивал правый карман куртки. Прибегнуть к его помощи опер не счёл нужным.

— Уголовный розыск! — левой рукой он засветил удостоверение. — Шаг назад, Расстегаев!

Только идиот оказывает сопротивление милиции в черте осёдлости. Но кто знает, что творится в глумной после пьянки башке?

Ситуацию разрядили долгожданные звуки в тылу — скрип тормозов, хлопанье дверей, торопливые шаги.

Расстегаев вскинул очумелый взгляд за плечо ветеринара, коварно обернувшегося ментом, и заплакал. А ведь взрослый мужик…

Двор заполонили милиционеры. В восприятии ошарашенного хозяина их было множество, и все вооружены до зубов.

Один из них, суровый атлет в гражданке, начал с вопроса:

— Кто ещё в доме?

— Вроде, никого, — высказался Комаров и на правах знакомца спросил у Расстегаева, — Лида с ребёнком где?

— Какая Лида? — здоровяк оторопел.

Шок схлынул, нелепые слёзы на физии тёртого жизнью мужика подсохли. Их немного выдавилось, пара капель.

— Супруга твоя где? — Паша бережно прятал в футляр ставшие ненужными очки.

— A-а, вы про Любу… Так она у тёщи…

— Глянем, кто в теремочке живёт? — тихонько предложил Рязанцев.

Комаров ответил, тоже убавив громкость:

— За нами соседка сечёт. И в окошко её дома кто-то зырит.

— Так, мы ж с разрешения собственника! Тарас Филиппыч, вы не против пройти в ваш дом? — удовлетворяя соседское любопытство, убойщик форсировал голос.

— Не знаю, — Расстегаев пожал жирными плечами. — Если надо…

— Надо.

«Пациент» обозначил намерение повернуться в заданном направлении и вдруг застыл столбом:

— А в чём дело-то, товарищи?

Однако поздновато он спохватился. Невиновные так себя не ведут. Опера почуяли запах желанной добычи.

— Парочка вопросиков, — уменьшительно-ласкательными суффиксами убойщик давал понять — речь идёт о пустяках.

— Что здесь происходит?! — звенящий голос резко сменил повестку дня.

В калитке появилась высокая женщина в стёганом пальто цвета беж. За ней пряталась девочка-тростинка лет десяти.

Не успели, подкусил губу Рязанцев.

Дальнейший разговор привёл к тому, что жена Расстегаева категорически воспротивилась пускать сотрудников милиции в родное жилище.

— Ордер покажите! — пресловутый «ордер» упорно не выходил из народного оборота. — И говорите прямо, какие претензии к моему мужу?!

— Всему своё время, — открывать карты на чужой территории убойщик не собирался. — Тарас Филиппыч, проедемте с нами в милицию.

— Ещё чего удумали?! Никуда он не поедет, пока не объясните, в чём дело!

Притихший Расстегаев смотрел на жену с ребячьей надеждой, вдруг она отобьёт его от злых дядек.

— Поедет, — заверил Рязанцев, переходя на казённый язык. — По закону представители власти имеют право доставить гражданина в орган внутренних дел для дачи объяснений. В случае оказания неповинения к нему будет применена физическая сила.

Расстегаева обвела милиционеров оценивающим взглядом. Тех было четверо, один в форме.

— Быстро говорите, как вас зовут. Я запишу. И удостоверение покажите.

Убойщик выполнил требования. Записать женщине было нечем и не на чем, и она, зазубривая, дважды повторила вслух фамилию, имя и должность.

— Вас я знаю, Зыков! — ткнула перстом в сторону участкового. — Вы покрываете торговцев самогоном!

— Клевета, — чтобы молчание не воспринималось, как знак согласия, флегматично произнёс капитан.

— Я обувь ему принесу, — Расстегаева отправилась в дом.

Вернулась с пустыми руками.

— Тарас, где твои кроссовки?

— Они это… это, — «виновник торжества» смутился, — порвались, я их выкинул…

— Как порвались? Новые? Неделю же назад купили…

«Он их в бочке сжёг», — Комаров мысленно поблагодарил за подсказку говорливую соседку.

Расстегаева следила за тем, как мужа усаживают в «джип». Шевелила губами, запоминая номер автомобиля.

Комаров отошёл к «ниве» переодеться:

— Ириша, мерси! С меня — поляна!

— Мне ничего за этот спектакль не п’илетит? — блондинка приняла у майора форменную курточку ветнадзора.