Идеально другие. Художники о шестидесятых

Во время власти супрематистов и кубистов никто его не приглашал, не знали о его существовании, думали, что он давно уехал за границу и рисует там Ротшильду. Но уехали Сорин, Яковлев, а Нестеров остался, и в начале 30-х годов его позвали восстанавливать Академию художеств СССР в качестве президента. Он сказал, что слишком стар, и отказался, но его сразу засыпали революционными заказами на портреты — нарисовать портрет Ивана Павлова. Государство перешло на рельсы социалистического академизма, и все выдумки футуристов были ликвидированы, а чужаков грязной метлой погнали с Советской земли. Появились новые люди, большевики, которые стали командовать художниками, а художники охотно пошли на это. Ведь Союз был организован действительно единогласно и добровольно. Когда в 33-м году собрали всех художников в один колхоз, пришел Исаак Израилевич Бродский, первый президент, и сказал: «Все, пиздец, кончайте рисовать кубики и квадраты, все переходим на портреты вождей, колхозников и рабочих. Ясно?» — «Ясно, товарищ Бродский!» — «Все, пошли по домам». И все разошлись и начали рисовать то, что надо, поскольку подготовка была у всех в училище хорошая, пять лет учились в академии Жульяна и Карго в Париже и дома.

То же и в архитектуре — Щусев, Жолтовский. Но сейчас даже рядовая сталинская застройка воспринимается как «большой стиль».

Архитектура до 35-го года держалась — Корбюзье построил Министерство финансов, Иофан пытался сделать Дом Советов не совсем сталинским — если убрать фигуру Ленина, то получится красивый американский небоскреб. Потом Черниковера, Иофана, Гинзбурга погнали и стали строить кошмарные дома с украинским и белорусским орнаментом. Но внутри простых сталинских домов неудобно, я не имею в виду небоскребы с лепниной и бронзовыми ручками, они действительно смотрятся привлекательно. А те дома, что строили пленные немцы, сразу стали рушиться, посыпались балконы, плохая штукатурка, появились тараканы. Немцы-каменщики оказались врагами народа!

А как жили академики, тот же Коровин, оставшиеся во Франции?

Никак. По слухам, он рисовал со старых почтовых открыток, которые привез с собой в чемодане, зимние тройки, и продавал знакомым, у кого деньги были, — Шаляпину или князю Юсупову. У них их оказалась куча, теперь их продают новым русским богачам. Но Коровин жил не хуже других — французские художники его полета и уровня жили точно так же. Люди прошлого, XIX века жили тем, что переписывали свои собственные сочинения, а круто сидящий Клод Моне просто выгонял квадратные километры желтых лилий на зеленом болоте, как сейчас некоторые кубисты и геометристы, разрезал ножницами и продавал американцам. Они платили деньги большие за это дело, им не важно, что там было замазано, главное, что подписано: «Клод Моне». А Коровин, приезжий человек, беженец, так и крутился в русском кружке.

Как сложилась французская судьба Ларионова?

Очень хорошо! Но начнем с того, что его обычно принимают не за того. Ларионов никакой не станковый живописец, а прекрасный театральный декоратор, его супруга тоже. Они начинали как живописцы, но еще в 1906 году Дягилев его засек и сказал: «Поехали в Париж, ты там подучишься, увидишь цвет, культуру, ты ведь совсем из деревни, из Тирасполя». Они с Сарьяном и Кузнецовым ездили на Осенний салон и, очарованные Боннаром, Матиссом, Пикассо, приехали домой и начали крутить-вертеть три-четыре года. А в 14-м году Дягилев прогнал самодеятельного и неинтересного Бенуа, назначил Ларионова главным декоратором своих балетов и потащил в Европу и в постель. Здоровый мужик с Украины, елда здоровая! И главным декоратором он был до 30-го года, 15 лет! А когда состарился, стал рисовать совсем плохо какую-то чепуху, пейзажи реалистические, еще что-то, торговал ими в Латинском квартале. Я видел его рисунки 30-х годов, совсем никудышные, отрывочно нарисованные; ни силуэта, ни линии, ничего человек не чувствует — как будто там блоха проползла по кофейной жиже.

После войны Академию возглавил приезжий погромщик Герасимов.

Но это подставное партийное лицо, он не мог управлять всей ордой. Нельзя на Герасимова катить все бочки, что он виноват, всех задушил и перерезал, — он был свадебный генерал, сидел в президиуме, стучал молотком, когда надо, а когда присылали документы сдать человека в тюрьму, он сдавал. А на самом деле он был хороший художник — тайком для себя рисовал обнаженных баб в парной бане, крупные славянские жопы. Не только «Сталин и Ворошилов на прогулке» и «Ленин на трибуне» — он рисовал блестящие импрессионистические вещи в духе Коровина, Цорна, один к одному. Сейчас можно продавать за большие деньги за границей — если продают братьев Ткачевых по 100 тысяч долларов, Герасимов пойдет дороже!