Идеальное несовершенство

Необходима ли для установки Крюка пространственная близость крафтирующих Клыков и сопряженного с ними объекта? Он не успел об этом спросить, пока пребывал на Плато, а теперь менеджер оэс не мог найти ответа в данных, перекомпилированных на привойку Адама. Если бы можно было Зацепить Мешок к любым пространственным координатам, то никто бы тогда не путешествовал традиционным способом, в Портах, перемещающихся с места на место, теряя при этом время.

Однако существовал и другой, настолько же беспокоящий его вопрос: кто выполнил это Зацепление? И тут мысли у Замойского путались. Клыки украл Сюзерен – но Сюзерен же пытался уничтожить Крюк во время свадьбы Беатриче. И именно он сыпал страстными угрозами в адрес Адама. Для чего тогда ему Цеплять Нарву к Замойскому? Все выглядело так, словно кто-то украл, в свою очередь, Нарву у Сюзерена…

Этот кусочек галактики переходил из рук в руки, как королевский штандарт во время битвы.

Внезапный рывок воткнул Замойского в кресло.

– Старррт.

«Катастрофа» закрыла люки и отчалила от каменного дока. После первого импульса она больше не ускорялась и выходила из зоны притяжения хабитата с постоянной скоростью – вторая космическая для этой эшеровской виллы была лишь сильным пинком, прыжком из приседа, не более. Потому они выплывали в синеву с достойной медлительностью; но, по крайней мере, им не было нужды отдаляться от виллы на километры.

Впрочем, насколько далеко можно удалиться от чего бы то ни было внутри Порта? В конце концов, все равно возвращаешься к нулевой точке; свернутое, конечное пространство вращает свет по мёбиусным петлям. Такой Порт не обладает никаким геометрическим центром и никакими «границами», к которым корабль должен бы приближаться, желая покинуть Порт. Просто в определенный момент – сейчас – программа, управляющая Клыками, слегка изменяет крафт, и данный объект – челнок – выплевывается во внешнее пространство, во внепортовый космос.

В кабине потемнело, когда они покинули Порт Мойтля: стены яркой синевы сменились блоками текучей тьмы, в которой синхронными движениями перемещались мириады фосфоресцирующих пылинок.

Из-за Анжелики всходила Нарва, желто-голубая, с Щелкунчиком Планет по большей части скрытым за горизонтом Нарвы.

Замойский помнил ее иначе. Замойский помнил коричневый ад бурлящих облаков, черные извержения пыли из тысяч вулканов, атмосферные фронты на ее лице, словно импровизированная боевая раскраска. На такую Нарву они бежали в свое время из раздавленного «Вольщана».

Но это было – сколько? шесть сотен лет назад.

Над коленями Адама, из полупрозрачной ткани антиперегрузочной сети выдавилось аморфное утолщение. Когда он положил на него ладони, оно запульсировало теплом, надавило ему на пальцы.

– Потискай, потискай, – поощрила его Анжелика. – Может, дойдет до ручного пилотирования.

– А?

– Какой-нибудь подходящий тебе мануальный интерфейс.

Он без раздумий принялся формировать изящный штурвал.

– Куда? – отозвался Верон.

– Куда мог полететь Мойтль? – вздохнула Анжелика.

– Надеюсь, что не в пасть Щелкунчика.

– Хм?

Адам указал на стайку светляков сразу над кривизной планеты.

– Я тебе говорил. Их там несколько тысяч, таких серебристых эллипсоидов диаметром, самое большее, метров семьсот. На «Вольщане» мы ими крайне заинтересовались. Картографировали лазером их взаимное расположение, и оказалось, что это, собственно, единый объект, некая нефиксируемая сила связывает их в жесткую целостность, они не расходятся друг с другом ни на миллиметр. Мы зарегистрировали вход тридцатитонного метеорита в занятое ими пространство. Ни с того, ни с сего он подвергся аннигиляции. Этот Щелкунчик Планет, похоже, представляет собой причину, по которой у Нарвы нет спутников. Конечно, теперь-то я понимаю, что это лишь комплекс сопряженных Клыков – деформантских или вообще происходящих извне Четырех Прогрессов. Может, они удерживают там некий Порт… Но тогда мы об этом и понятия не имели.

– Куда? – повторил Вернон.

– Хм, может просто облететь ее и составить карту… – предложила Анжелика, склоняясь к планете. – А потом бы мы решили.

– Я не помню, что именно Мойтль из меня вытащил, – вмешался Замойский, – но если он так хорошо развязал мне язык, то я наверняка рассказал ему и о месте нашей высадки, и о городе над Рекой Крови. Он наверняка начал оттуда.

– А собственно, зачем вы высаживались? Причем, кажется, аварийно – ты ведь так мне рассказывал?

Замойский нахмурился, потер лоб.

– Я не хочу туда входить, а то все снова схлопнется, а этот урод нашлет на меня какое-нибудь чудовище, – он тряхнул головой. – Я даже не знаю, откуда появилось это слово.

– Какое слово?

– Нарва.

– Куда? – в третий раз спросил Верон.

– Дай увеличение и сетку Меркатора.