Идеальные лгуньи

Ее голос изменился. Он стал выше – Нэнси никогда не слышала, чтобы она так разговаривала. Фиби рассеянно провела руками по лицу, размазывая тушь. Она выглядела такой молодой. Всякий, кто увидел бы их со стороны, подумал бы, что они подруги, а не учительница и ученицы.

– Это смешно! – снова крикнула Грейдон. – Нужно уходить отсюда.

Девушка решила, что, если Брандон не сдвинется с места, она протиснется мимо нее. Нэнси опустила глаза и посмотрела вниз, на далекую землю, а потом попыталась обойти Фиби и сошла с тропы на склон. И тут у нее заскользила нога на сырой земле. Грейдон вскрикнула и схватилась за протянутую руку Джорджии.

– Вот видите? – крикнула Грин. – Пожалуйста, мисс Брандон!

Преподавательница не отвечала. Она молча смотрела в темноту.

– Что с ней случилось? – спросила Лила.

Нэнси покачала головой.

– Я не знаю, – ответила она.

Все зашло слишком далеко. Они находились чересчур высоко, стало совсем темно, и продолжать игры было страшно. Дождь атаковал их со всех сторон, ветер швырял холодные струи им в лицо, и Нэнси едва слышала голоса подруг.

– Мисс Брандон, серьезно, мы присоединимся к нашим группам, – заговорила Джорджия. – Просто давайте повернем назад. Пожалуйста, здесь скользко.

Казалось, голос девушки вернул учительницу к жизни, и она выпрямилась во весь рост. Барт с пепельно-серым лицом застыла рядом с ней. «Интересно, – подумала Нэнси, – понимает ли Хейди, что она сделала. И знает ли, что это был последний гвоздь, забитый в гроб ее печальной «дружбы» с Лилой».

Фиби сделала неуверенный шаг вперед, сокращая расстояние между ними, и теперь стояла совсем рядом с Джорджией – так, что их носы почти соприкасались. Нэнси посмотрела в лицо подруги – она хотела, чтобы та сделала шаг назад, давая учительнице пространство для движения. Однако Грин не двигалась. Казалось, она решила не отступать.

– Мисс Брандон, – сказала Хейди, протягивая руку. – Я думаю, нам следует…

Голос Брандон был полон гнева, когда она перебила ученицу.

– Вы трое сделаете так, как я вам скажу, – вы выслушаете меня прямо сейчас, потому что мое терпение закончилось. Вы поняли? Я… – Фиби повернулась – вероятно, она хотела обратиться ко всем троим сразу.

Нэнси увидела, как ботинок учительницы оказался на краю тропинки, и вниз посыпался гравий.

Раздался удар грома.

Крик.

Грейдон перевела взгляд на Джорджию. А когда она снова повернула голову, Брандон исчезла.

Теперь

Лила

Рука Лилы не переставала кровоточить, и она засунула ее между ног, чтобы скрыть это. Кровь будет идти недолго, если сжать руку как можно сильнее. А если она скажет подругам, что ранка пока не закрылась, они снова начнут корчить гримасы, Нэнси заявит, что опасения Джорджии справедливы и что Лила находится в ужасном состоянии. Джорджия и без того думает, что она пьяная и глупая, и только обрадуется еще одному подтверждению своей правоты.

Хозяйка собирала последние осколки бокала и складывала их в кучку на садовом столике – она из всего устраивала спектакль.

Ну хотя бы Грейдон вела себя мило. Джорджия часто говорила, что Нэнси злая и ненавидит их, и Лила начала ей верить. Но сегодня вечером гостья из Америки такая милая, лучше Джорджии. Может, все наоборот, может быть, Джорджия злая, а Нэнси – хорошая.

– Мне нравятся твои ботинки, Нэнс, – сказала Лила, чтобы сменить тему разговора.

Ботинки действительно были хороши. «Теори». Или «Задиг и Вольтер». Дорогие. Брир не могла позволить себе такие, потому что, когда она покупала себе вещи, Ру спрашивал, сколько денег, по ее мнению, она приносит в дом. От нее никакой пользы семье. И никакой пользы друзьям. Во всяком случае, теперь.

Джорджия взяла садовую лейку, принялась смывать с пола битое стекло, и Лила расхохоталась. Лейка была чистой и стоила, наверное, сотню фунтов, судя по марке изготовителя. Глупая Джорджия тратит все деньги на вульгарные садовые лейки. Деньги Чарли. Милый Чарли.

Нэнси снова заговорила таким специальным голосом, как будто пыталась успокоить испуганное животное, и Лила почувствовала раздражение.

– Все в порядке, – повторяла Грейдон. – Ты не должна чувствовать себя виноватой.

– Но я чувствую, – невнятно пробормотала ее подруга. Все слова были такими липкими. Отвратительными. – Я все время чувствую себя виноватой.

– Ты же знаешь, в том, что произошло, не было твоей вины. Школа нам так и сказала. Они принесли свои извинения.

Лила все помнила. Но помнила и другое – невероятно громкий звук, который наполнял ее голову, и ей никак не удавалось его приглушить.

Брандон просила зайти к ней в кабинет до того, как потушат свет. В этот день был школьный буфет, когда письменный стол завален коробочками с разными вкусностями, и в комнате крепко пахло сладким. Им разрешалось потратить семьдесят пять пенсов. И каждая сама считала конфеты. Естественно, все жульничали.

Лила нервничала. Всякий раз, когда она видела Брандон, у нее случались неприятности. Однако Фиби предложила ей чаю и села на диван. Лила устроилась в кресле, подобрав ноги, она чувствовала себя неловко в пижаме рядом с полностью одетой учительницей.