Идеальный сценарий

Мы подходим к столу, где уже собрались все наши семьи, и они таращатся на нас.

– Вы пришли вместе? И никто не пострадал по пути? – Усмехается Скот.

Кривлюсь и показываю ему язык.

– Оук не верит в чудо Рождества, и я доказывала ему, что оно существует. Мам, скажи, что я права, – бросаю взгляд на улыбающуюся маму.

– Конечно, существует, Оук. Ты же ещё жив, и моя дочь не свернула тебе шею, пока вы спорили, – все смеются от её слов.

– Ну, спасибо, мам, – бубню я, плюхаясь на стул.

– Я тоже поддержу Бонни. Рождество – это время любви и семейных ценностей. Что мы бы без них делали? – Кивает Тайра, я благодарно ей улыбаюсь.

– Хм, напивались в задницу и не парились насчёт покупки ёлки? Не ругались из-за того, кто в этот раз будет её опрыскивать? – Усмехается Джерри. Тайра пихает своего мужа.

– На самом деле Рождество – это праздник семьи. Посмотрите, мы все вместе. Разве это не чудо? – Произносит Уиллоу.

– Это просто страх, что нам наваляют отцы, – смеётся Скот.

– И я наваляю тебе, если ты не прекратишь портить всем праздник, – грозится отец.

– Да брось, пап, если бы ты не применил этот свой голос ко всем нам, то мы бы ни за что не приехали сюда, – вставляет Мэнди.

– Какой голос? Нет у меня никакого такого голоса, – возмущается папа.

Мы все переглядываемся и прыскаем от смеха.

– Вы считаете у меня есть какой-то странный голос? – Хмурится отец.

– Он у всех есть, Вуди. Это наша власть над ними, – кивает Дюк.

– И ваши наказания порой идиотские. А мы уже все совершеннолетние, – кивает Оук.

– Так, парень, а ну-ка припомни идиотское наказание от меня? – Прищуривается Джерри.

– Без проблем. Мне нельзя было есть бургеры месяц, потому что я один раз проспал из-за поздней тренировки. Мне нельзя было спать под одеялом две недели, потому что я испачкал пододеяльник соусом. Мне нельзя было водить к себе друзей полгода, потому что я слишком громко смотрел матч. Мне нельзя было пользоваться вилками две недели, потому что я не помыл одну, а автобус уже сигналил, и ты сказал, что ничего страшного, а потом наказал меня. Мне нельзя было…

– Закрой рот, Оук, – рычит Джерри.

Мы все снова смеёмся.

– В общем, Рождество – это тот самый праздник, когда все могут говорить дерьмо, поступать дерьмово, трахаться с дерьмом и ничего за это не будет, – довольно заключает Мэнди.

Все замирают и смотрят на неё.

– А что? Я не права? Права. Каждый из нас сделал дерьмо в отпуске и Рождество умеет прощать ошибки. И раз уже дело зашло за это, то у Рождества такое же большое сердце, как и у моих родителей, и они ничего мне не скажут из-за того, что я сломала стул, ножку от кровати и, кажется, разрушила два брака, устроив оргию.

– Мэнди!

Мы хохочем, пока мои родители отчитывают её и пытаются перекричать хохот.

– Выходит, что Рождество – это время ошибок? – Задумчиво спрашивает Оук.

– Рождество это шанс исправить их, – Рас подмигивает ему. Моё сердце согревается, когда Оук улыбается ему. Кажется, становится очень тепло.

– И Рождество отличное время, чтобы зачать ребёнка, – кивает Скот.

– Ты не посмел этого сделать, – прищуривается папа.

– Проверим через месяц, – смеётся брат.

– Мы договаривались, что трое и не больше. Вас же трое в нашей семье. Зачем больше?

– Вуди, закрой рот, – улыбаясь, мама предупреждает его.

– Я просто не понимаю, зачем им столько. Это ж каждого одеть, обуть, накормить. В наше время трое было героизмом…

– Папа, признай, ты проиграл, – поддеваю его.

– Я не проиграл! Я вырастил троих мелких неблагодарных обезьян!

– Говори про себя. Я не рожала обезьян. Моя порода исправила весь твой кретинизм, – мама поправляет гордо волосы.

Мы смеёмся, как и остальные.

– Теперь ты понял, что чудо существует? – Спрашиваю я Оука.

– Нет. Ты мне это не доказала, Баунти. Если бы чудо существовало, то никто бы в него не верил.

– Не смысл ли чуда в том, что в него верят люди? – Хмурится Рас.

– Ну вот смотрите. Когда мы снимаем рекламу, то убеждаем людей, что существуют какие-то волшебные таблетки для счастья, так? Не важно, для потери лишнего веса, для наращивания мускул или для ещё чего-то. Мы даём ложную информацию, чтобы это покупали. Мы обставляем всё так, чтобы люди верили в несуществующее и они верят. С чудом то же самое. Кто-то где-то написал или сказал, что оно существует. Люди верят в это, то есть верят в то, чего в принципе не существует, и они своими руками создают что-то. Если бы был сам факт чуда, люди бы могли пойти его купить в магазине, как носки, то оно бы потеряло свою загадочность, и никто бы в это не верил. Легенду о чуде Рождества создали, чтобы люди искали его, покупали много атрибутов Рождества и перекладывали ответственность на пустоту. Это хороший бизнес-план.

Оук замолкает, оглядывая всех нас. Я фыркаю и мотаю головой.

– Ты циничная задница, Оук Хантер. Чудо нельзя купить. Оно в сердце. И если у тебя его нет, то понятно, почему ты не веришь в чудо, – язвительно бросаю я.

– Да, я не верю в него, но я верю в людей. Я верю в тебя, Баунти. И я буду рождественским оленем столько, сколько нужно, если ты будешь счастлива, – серьёзно кивает Оук. Мою злость стирает, и я улыбаюсь.