Идентификация лукраедки

А пока спать, да здравствует вторая беспробудная ночь: мне нужны будут завтра силы завершить задуманное. Ну или задумать что-нибудь новое, если старое задуманное завершаться не пожелает.

Путь к свободе устлан прелыми листьями

Среди ночи случайно вспомнил про свои клятвы/заклятия/проклятия, которые давно уже не повторял, а ведь грядущий день не имеет права потеряться в истории! Сумел придумать такой вариант: лукраедки должны быть помещены в террариум, и пусть там друг другом закусывают! Но провижу на многие годы вперёд, как на пути такого рода справедливейшего возмездия зоозащитники грудями встают, – а ты тут из-за них клятвопреступником становись!

Нас утро встречает прохладно, как неродных. А точно ли это утро триумфа, а не провала? Будет ли Марии в это утро вообще до меня? А если будет, то сумеет ли она до меня добраться?

Но всё оказывается и сложнее, и проще, чем представлялось нашим с Машкой воспалённым фантазиям.

Что касается чёртова гения, то он так и не появился со своими тубусами и моим итальянским паспортом на красивую фамилию Антисанти, но мы обошлись и без его халтуры, и без Машкиного чемодана.

Итак, Машка – без чемодана – влетела и привычным движением залепила Глаз, затем сняла с себя куртку – и под ней оказалась ещё одна куртка, затем сняла с себя джинсы – и под ними оказались ещё одни джинсы, затем… Нет, кроссовки она снимать не стала, вместо этого она достала из карманов кеды и бросила: «Одевайся, и не забудь взять то, что нельзя оставлять этим». Уж не друзей ли моих-лукраедок она так презрительно именует «этими»?

– Ты не видишь, где мой правый носок? А, вот он.

Она сосредоточена и деловита, на меня не смотрит: значит, по ним шарахнуло, да и не могло не шарахнуть.

– Мне рассказали вчера о праздничном подарке вождю.

«Кто-то подарок преподносил, а кто-то и сам стал подарком».

– Тебя, слава богу, не тронули. Да, ведь не тронули? Их что, женщины не интересуют?

«Ещё как интересуют. Но в другом ключе».

– А твой сильно пострадал?

«Пострадал, но несильно».

– Я не хотел.

«Я знаю. Пошли. Они там на радостях пили всю ночь…»

– … И теперь видят сладкие сны о новых звёздочках, доходах и должностях.

Друзья ночей моих суровых, спящие лукраедки беззащитны как люди. И пусть пока себе дрыхнут, да продлятся их иллюзии ещё на часок-другой, да будет их кому покарать потом за раздолбайство и безалаберность. Оковы тяжкие падут – на ваши пнеобразные головы. Прощайте, путы, прощайте, скрепы!

Со мной же – мои исписанные-переписанные страницы и старый проверенный карандаш. А теперь ещё и Мария плюс подаренная ею свобода минус отнятые лукраедки! Но я не забуду про вас на воле – вот дайте только до неё дорваться! Изучив так капитально изнутри ваши внутренности, я займусь теперь снаружи вашими оболочками, чтобы с помощью одной-двух шпилек сдуть вас до истинных ваших размеров – размеров кровососущего гнуса – и да прихлопнут вас все, кого вы так самозабвенно гнобите!

Классная тачка! И она вся такая красная-красная! И стоит, небось, дороже, чем десяток таких как я сможет заработать за всю непутёвую жизнь! Тебе подарил её муж, твой анти-я? Как он, должно быть, любит тебя! Безумству щедрых поём мы песню! Или коварству щедрых хулу возносим?

Прекрасная машина, и только ты, Машка, в состоянии её затмить. А третий – потасканный и истрёпанный – тут, получается, вроде как лишний. Нет, и меня приглашают внутрь!

Такие как ты, Машка, женщины – вот истинный движитель прогресса, монотонно, без рывков и революций продвигающий махину человечества прочь от тёмных времён – к светлому лику Рафаэлевского Спасителя. И да свершится, наконец, то, о чём мечтали миллионы невольниц чести: да воцарится матриархат – хотя бы на нашей одной седьмой части суши! Тогда б я на законных основаниях стал твоим вторым мужем, и твой первый официальный – который Форнарин – содержал бы тебя, а я б тебя трахал – мы бы так с ним распределили наши труды на благо семьи.

А ты бы читала мне сплетни вслух, одной рукой держа руль, а другой путешествуя по смартфону – прям как сейчас.

«Плохие новости – вон, в одном из каналов пишут: Крокодайло арестован за драку на улице, – эх, надо было дать им отбой! – а Ник-Сон убит: не хотел сдаваться живым».

– Вот гордая натура! Но может, врут ещё… Да скорее всего врут: так, с жертвами, новость вкуснее пахнет. А Польская Милиция?

«Не знаю. Попробуй связаться с ней сам».

Польская Милиция сдержанно относится к Машке: у неё своя, ченстоховская, версия Матки Боски.

– А с Рафаэлем мне тоже самому связаться? Или через тебя теперь будет … корректнее?

«Ну о чём ты сейчас только думаешь? Нашёл время!»

– Судя по твоему ответу, от коего дыхнуло на меня страстью, ты уже успела наставить мне с ним – ну пусть не рога, но рожки.

«И этого человека называют провидцем! Рафаэлю не до меня в принципе: он пишет каких-то тварей – и почти беспробудно».