Иду на вы (СИ)

-А, это - добрая весть. Горбатого колдуна уж коль не союзником, так хоть должником иметь, лишь бы не ворогом. Молва идёт будто, секирою он с одного удара борт лодьи прорубает. А, ещё слыхал что он как-то со своего драккара на вражий сиганул на длину весла. Да, в брони. Даром, что горбат. Хотя, может и брешут...

-Не брешут,-покачал головою Осмуд.-Видал я его в поединке. Может. Да, и разумом горбуна боги не обошли.

Нежданно, неспешную их беседу оборвал крик белобрысого отрока, разодетого в расшитую красными птицами рубаху да печенежские сапоги. Никакого оружия, меж тем, отрок при себе не имел.

-Дядька Осмуд!-голосил он сбегая с холма.-Вон ты где хоронишься, а тебе с княжичем княгиня велит немедля к ней быть!

Осмуд скривился недовольно, но кликнув Святослава, поднялся - княгиню не больно-то ослушаешься.

-Чего голосишь, Божко?

-Так, княгиня ж...

-Да, слышу уж,-проворчал Осмуд, потрепав подбежавшего княжича по волосам.-Веди, коль велит.

Божко, какого вместе с девкою Чарушей из всей челяди только и взяла с собою в поход Ольга, припустил едва не бегом, то и дело оглядываясь на княжича с его пестуном. Старый да малый на бег срываться не спешили, на что Божко хмурил брови и качал головой. Осмуд же, видя такое медлил из одного упрямства. Не люб был ему Божко.

Княжьему отроку, почитай уж пятнадцатое лето а по сию пору ни меча, ни рогатины в руках не держал - ладони белые да тонкие, будто у девицы. Зато, уж лукав не по летам. Не воин - нутро с гнильцой. По всему видать, быть ему виночерпием, а может и ключником, либо иным каким княжим наушником. Оно бы может и не дурно. Мудрый князь от советов чело не воротит, да только этакий-то что ж присоветует?! Что ни нашепчет - всё с душком да кривдою, всё со своею корыстью.

Допрежь князья к себе таких на полёт стрелы не пускали. Ныне же от базилевсов обычаи берут, а у тех всё более не воеводы в наперстниках, но стольники, да постельничьи, какие и нравом и обликом поганы - мужами назовёшь, только порты с них стянув. Впрочем, иных и тогда не назовёшь, потому как, срамно молвить - скопцы!

Оно конечно, есть чему у греков учиться. Да, хоть бы и тому же воинскому правилу. Взять вот, нынешний ратный стан. У полян, да прочих сродных племён принято в походе, на время стоянки, лагерь повозками огораживать. Умно, да только идя на древлян обоза-то с собою не брали. Как быть? Осадив Искоростень, Свенальдовы ратники, став поодаль, насыпали окрест себя вал. Киевляне же, оседлали всхолмье, и чаяли, будто этого одного довольно. Осмуд, однако, настоял чтобы вкруг стана врыли нарубленных рожнов, а меж ними ветвей наплели. Труд невелик, а вышла словно бы малая крепь, за какой сидеть куда спокойнее - осаду не выдержать, но от ночного набега сбережёшься.

Задумка Осмуда пришлась по нраву всему войску от ратника до сотника, да и Свенальд велел поверх своего вала кольев набить. Обычай же такой княжий пестун углядел у греков, а тем он достался от ромеев, чьи воины, по слухам, и вовсе с собой в походы заготовленные рожны носили. Воину у воина учиться не стыдно, но мудро, и будь близ княгини царьградские воеводы, Осмуд хоть и ворчал бы, ясное дело, но не роптал. Она же к себе звала греческих волхвов. Будто своих нету! А, у греческих всей премудрости - как кривду за правду выдать. С ними знаться станешь - глядь а уж под пятой у базилевса очутился. Коварны да алчны без меры, даром что "святыми отцами" зовутся!

За думами Осмуд не заметил, как дошагал до княжьего шатра. Завезённый из каганата, был он изукрашен диковинным хазарским узором, но острый верх его венчал стяг русичей. Стрибог играл пурпуром, и в утренних лучах Ярилы, шитый золотом сокол Рюрика[49] будто живой устремлялся на добычу.

У входа, где застыли на страже два ратника, Осмуда с княжичем уже поджидал Божко. Глядел с укоризною и от нетерпения ногою притоптывал. Непоседа Святослав, устав должно быть, от неспешной ходьбы, вприпрыжку вырвался вперёд и юркнул под полог. Божко, зыркнул с сомнением на княжего дядьку, но рассудив, что княжич-то поважнее будет, махнул рукой да и шмыгнул вослед.

Осмуд, поравнявшись с гриднями, каких наперекор Свенальду Ольга ставила в ближнюю стражу только из полян, молча кивнул. Дождался от ратников ответных кивков и после уж, без лишнего спросу широко откинув полог, шагнул в княжий шатёр.

Глаза со свету не враз свыклись с полумраком. По ясному времени дорогих свечей не жгли, а растворили прорезанные в полотне оконца - малые, отчего покой озарялся скудно.

Впрочем, где обычно пребывает Ольга Осмуд знал, потому войдя, поклон отвесил сразу, не глядя. Княгиня сидела чуть в стороне по правую руку от входа на складном деревянном стуле с царьградскою резьбой и позолотой. Место это выбирал ей сам Осмуд. И, не случайно, а с тем, чтобы вошедший с оружием да щитом, волей-неволей в первый миг казал свой необоронённый правый бок. Гридню, что во всякую пору нёс стражу подле княгини, того мига может статься довольно для удара рогатиной.