Игла и нить

– Я все время забываю, как мало вы обе знаете о волшебном мире, – устало сказала Эффи. – Да. Они были ведьмами. – Ее глаза жадно заблестели. – Семерка. Самые могущественные ведьмы на свете.

Анна была потрясена и не знала, что сказать. Она подозревала, что шесть повешенных могут быть ведьмами, но что они являются самыми могущественными ведьмами на свете… Неудивительно, что наузники чуть с ума не посходили.

– Мне казалось, женщин было шесть, – нерешительно заметила Миранда.

– Ну, седьмая петля была пуста, так что мы надеемся, что одной из семи все-таки удалось сбежать, – ответила Роуэн.

– Сбежать? Я думала, они покончили жизнь самоубийством?

– Богиня моя, нет, конечно же! – воскликнула Роуэн, а затем, понизив голос, продолжила: – Мама говорит, что они бы никогда себя не убили. Нет. Скорее всего, что-то убило их. С тех пор как об этом рассказали в новостях, мама сама не своя.

– А что? Что же их убило? – нетерпеливо спросила Анна.

Эффи подалась вперед:

– Никто толком не знает, но наверняка это было что-то еще более могущественное, чем сами ведьмы. – Казалось, Эффи эта мысль не пугала, а, наоборот, воодушевляла. – Селена мне тоже ничего не рассказывает. Но кажется, она не слишком-то переживает, поскольку уверена, что Семерка еще вернется.

– А они вернутся? – спросила Анна, немного успокоившись.

– Да, технически их нельзя убить. Они слишком могущественны, чтобы умереть. Я бы все отдала за то, чтобы познакомиться с ними, поколдовать вместе. Представь, скольким навыкам они могли бы нас обучить!

– А что насчет тех отметин? Семь вписанных друг в друга кругов?

– Это про́клятая метка, – вздрогнула Роуэн. – Семерка защищает всех ведьм от зла, поэтому и носит этот знак. Это символ их защиты, который позволяет им перевести зло на себя. В конце концов, проклятия – самый темный вид магии.

– Проклятая метка, – повторила Анна.

Этот ли символ был вышит у тети на спине? Но для чего? Для защиты от проклятий, как у Семи ведьм? Едва ли она могла спросить об этом тетю напрямую, не вызвав у нее подозрений.

– Я бы не стал беспокоиться обо всем этом, – тут же сказал Аттис, обращаясь к Анне. – Дерьмо случается и в волшебном мире тоже. Однако его всегда удается убрать.

Но Анна его не слушала.

– Они называют ее «Оком», не так ли? – спросила она.

– Это одно из ее старых имен, – кивнула Роуэн. – Метка выглядит как чей-то глаз, скажи? Помню, я наткнулась на этот символ в какой-то книге, когда была маленькой, так потом неделю не могла заснуть. В нем есть что-то такое, отчего мурашки бегут по коже…

– Все это звучит ужасно, – простонала Миранда. – Я бы хотела снова стать коуном.

Эффи со смехом обняла ее за плечи.

– А что я вам говорила? – обратилась она ко всем сидевшим за столом. – Единственные, кого тут стоит бояться, – это мы сами.

После стольких лет вымученного смирения и принятия Анна с удивлением обнаружила, что больше не думает с ужасом о новом школьном дне. Прошло несколько недель с тех пор, как они стали ковеном, и жизнь ее по-прежнему оставалась нелегкой – вся эта ложь тете, приближающиеся экзамены, разговоры за спиной, – однако кое-что в этой жизни ей начинало нравиться.

Шлюха. Непорочная Дева Мария. Чудище. Никто.

Так – без сомнения, с легкой руки Дарси – ехидным шепотом называла их почти вся школа. Однако впервые в жизни у Анны появились друзья, с которыми можно было разделить это вынужденное изгнание. Она теперь посещала занятия вместе с Роуэн – девушка ежедневно вываливала на Анну очередную порцию новостей, а также рассказывала о своем новом увлечении (под кодовым названием «мальчик-трубач»), с которым познакомилась на репетиции школьного ансамбля. После уроков Анна занималась вместе с Мэнди, которая наконец перестала возражать против этого уменьшительного от Миранды. Во время обеда они собирались за одним столом, обменивались последними новостями и высмеивали очередной модный пост Оливии или жалкие попытки Дарси соблазнить Аттиса, а также болтали о том, чем займутся, когда закончат учебу. Медленно и осторожно они раскрывались друг перед другом.

За исключением периодических заклинаний в исполнении Эффи, с иными проявлениями магии Анне сталкиваться пока не приходилось. Поэтому девочка была одновременно взволнована и напугана, когда, открыв как-то утром свой шкафчик, обнаружила там яблоко. После уроков, пройдя безлюдными коридорами к лестнице, Анна спустилась в полуподвальный этаж и подошла к бывшей швейной мастерской.

Как только она открыла дверь, на нее тут же набросилась Роуэн.

– Непостижимая пятерка, Ковен дочерей Авалона или Ведьмы-шельмы? – спросила она.

– Что? – Анна не поняла ни слова из того, что сказала Роуэн.

– Нам нужно придумать имя для нашего ковена! Какое тебе нравится больше всего?

– Ты произнесла их так быстро, что я ни одного не запомнила.

– Не нужно нам никакое имя, – вмешалась Мэнди. – Это же не питомец какой-нибудь.

– Своенравные сестры? – продолжала Роуэн. – Анна, подключайся к мозговому штурму.