Игла и нить

– Ты в порядке? – спросил он, наклонив голову, чтобы перехватить ее взгляд.

– Да, спасибо, – ответила Анна, все еще чувствуя его руки на своей талии.

– Эй! – крикнула Эффи, стоя на верху ограды.

Аттис отпустил Анну и подставил Эффи свою спину; девушка запрыгнула на нее, и они поскакали по крыше, резвясь, словно маленькие дети. Остальные уже бегали по открытому пространству крыши, будто обезумев от свободы, они улюлюкали и кричали, то появляясь из темноты, то вновь исчезая в ней.

– Сюда! – наконец крикнула им Эффи.

– Куда?

– В самый центр!

Анна пробралась сквозь тьму к центру крыши, где уже собрались все остальные. Какое-то время они сидели молча, пытаясь восстановить дыхание.

– Наша магия усиливается ночью, и сегодняшняя ночь идеальна для колдовства, – объявила Эффи, выдержав театральную паузу. – Подобная темень продержится три ночи подряд. Кажется, что луна сегодня не светит вовсе, однако она по-прежнему висит над нами – Темная луна. Ее невидимый лик взирает на нас сверху вниз. Чувствуете?

Они подняли голову к небу, позволяя тишине и таинственности этой ночи окутать их целиком.

– Я чувствую… как камешек впился мне прямо в задницу, – посетовала Роуэн.

Анна громко фыркнула.

Эффи наградила их обеих суровым взглядом и продолжила:

– Луна – правительница планетарных языков. Солнце знает нашу правду, но луна знает нашу ложь, или наоборот? – Она улыбнулась. Остальные девушки переглянулись – в их взглядах читались беспокойство и страх. – Когда мир лишен лунного света, все тайное становится явным. Ибо у всех нас есть темная сторона.

Золотые точки под нижними веками заблестели, подсвечивая глаза, похожие на озерца тьмы и восторга. Эффи любила играть в игры. Анна поймала взгляд Аттиса. Она не могла точно разобрать в темноте, что именно выражало его лицо в тот момент – любопытство или беспокойство?

– Итак, вы готовы поделиться своими самыми сокровенными, самыми темными секретами? – спросила Эффи.

Анна, разумеется, была не настолько интересной, чтобы иметь какие-то сокровенные, темные тайны, хотя и провела всю жизнь, скрывая свои мысли, пряча их в свою нанта-бэг, пытаясь сохранить хотя бы остатки того, кем она на самом деле являлась. И теперь ее просили поделиться всем этим с группой людей, которых Анна едва знала. Эта мысль отчаянно ее пугала. А вдруг, если она раскроется перед ними, остальные поймут, что внутри ее никого и ничего нет? И Анна навсегда исчезнет в темноте этой ночи.

Эффи достала из сумки маленькую серебряную баночку.

– Спасибо тебе за них, Роуэн. А всем остальным я представляю ягоды гвири.

Эффи протянула ладонь, на которой, по-видимому, лежало что-то очень маленькое. Но что конкретно, Анна не смогла различить в темноте.

– Без проблем, – ответила Роуэн. – Они также известны как лунные слезы или материнское зеркало. Эти ягоды очень редки, их чрезвычайно трудно вырастить, но, конечно, моей маме это удалось. Она потратила пять лет на их изучение и еще пять – на то, чтобы эти чертовы штуки дали ростки. Однако в конечном итоге она своего добилась. Кустарник цветет у нас последние несколько лет и уже достиг добрых четырех футов в высоту – до максимальной высоты ему не хватает буквально пары…

– Роуэн, – одернула ее Эффи.

– Ах да, простите. Все это не имеет никакого отношения к делу.

– А что это вообще такое? – полюбопытствовала Мэнди.

– Странное маленькое растеньице, – продолжила Роуэн. – Оно растет на хорошо увлажненной плодородной почве и питается… секретами. Их нужно ему периодически скармливать.

– Невероятно. – Казалось, Аттис был искренне очарован увиденным.

– О да. Мама годами нашептывала ему секреты; большие или маленькие – ему любые сгодятся. Остальные члены нашей семьи тоже помогали, а когда приходили гости, мама просила и их поделиться с растением своими тайнами. Дядя Арчи клялся всеми богами, что ему нечего рассказать этому кусту, но мама все равно отправила беднягу в сад, хотя его инвалидное кресло плохо ездит по неровной поверхности.

– Секреты, должно быть, обладают собственной магической энергией, их переходным состоянием растение и питается. – Казалось, Аттис разговаривал сам с собой, а не с кем бы то ни было еще.

– Как только вы скормите ему достаточное количество секретов, на кусте начнут созревать ягоды. Поразительные создания. Они невидимы при дневном свете, но ночью, если присмотреться, их можно разглядеть. Особенно для этого подходят такие безлунные ночи, как сегодняшняя.

Анна снова посмотрела на руку Эффи. Теперь она наконец смогла разглядеть то, что лежало на ее ладони: несколько маленьких белых ягод, похожих на изящные стеклянные бусинки. Их почти не было видно, однако они становились более заметными, когда Эффи шевелила рукой – раскрывались в движении, как поверхность темного озера.

– И они, в общем-то, съедобны, но их не едят, потому что… – начала было Роуэн, но Эффи ее перебила.

– Когда сок их по губам твоим несется, тайна с языка непременно сорвется, – с улыбкой процитировала Эффи. – По крайней мере, так говорят. Это очень мощная магия. И если попытаться сопротивляться силе ягод и солгать, твой рот станет черным.