Игла и нить

– Ведьмины шары, – ответила Берти. – Они улавливают негативную энергию различной природы: всякую скверну, семейные ссоры, злых духов и тому подобное. Полезная вещь. Кто-нибудь хочет чая?

– Да, если можно, – отозвалась Анна, осматривая шар, внутри которого медленно двигалось какое-то липкое на вид желтое вещество.

– Тебе придется уточнить, какой именно. – С этими словами Берти открыла большой шкаф, заставленный разноцветными чайниками, в которых, казалось, росли какие-то растения – зеленые листья и цветочные головки выглядывали из-под крышек и торчали из носиков, а пухлые тельца чайников были увиты лозами, свисающими с полок. В некоторых чайниках было больше растения, чем самого чайника. – Живые чаи гораздо более крепкие и эффективные, – пояснила женщина. – Вам всем не помешает немного взбодриться. Тимьян, имбирь и шиповник творят чудеса, поверьте моему опыту.

Берти взяла с полки оранжевый чайник, из носика которого торчало несколько веточек тимьяна. Потом она пригласила ребят пройти в столовую. По пути Анна разглядывала многочисленные семейные фотографии, висевшие на стенах, – все они были яркими, а люди на них – счастливыми. Девочка попыталась представить, каково это – иметь старшего брата и нескольких младших сестер. Берти выскочила из кухни с дымящимся чайником в руках, за ней шел Аттис, держа в руках огромный поднос, уставленный разномастными чайными чашками и блюдцами с кусочками свежеразрезанного торта.

– Проходите, не стесняйтесь! – ласково пригласила Берти.

В столовой имелся диван, несколько ковров и пледов. В камине уютно потрескивал огонь. Он пах божественно – основной запах был резким, как сосновый лес, а прочие ароматы каких-то трав вливались в него, словно маленькие речушки.

– Я подбрасываю в огонь пучки розмарина и зубровку душистую. – Берти опустилась на диван рядом с Анной. – Угощайтесь тортом, а потом расскажете мне, почему вы все пришли сюда вместо учебы. Возьми кусок побольше, дорогая, ты просто кожа да кости, – обратилась она к Мэнди. – Вы двое, не садитесь там, на диване вполне достаточно места для всех нас, – велела Берти Эффи с Аттисом. – Ну же, доверьтесь мне.

Места на диване явно не хватило бы на всех, но Эффи с Аттисом сделали, как им было велено, и каким-то волшебным образом – хотя Анна затруднялась сказать, как именно, – диван раздвинулся, как только ребята заняли свои места. Когда все уселись, оказалось, что места всем вполне хватает. Ни один дом не нравился Анне так сильно, как этот. Она отхлебнула чая из своей чашки, и его пряное тепло заполнило пустоту внутри девочки.

– Итак, я вас внимательно слушаю, – подбодрила ребят Берти.

– Анна вот уже девять лет пьет настойку вьюнка. Нам нужно противоядие. – Эффи с вызовом посмотрела на женщину.

Берти нахмурилась:

– Ты не любишь ходить вокруг да около, не так ли? Сорбус как-то упоминала об этом.

– Простите, но что за Сорбус? – Казалось, Эффи пришла в замешательство.

– МАМА! – воскликнула Роуэн.

– Ой! Я не хотела выдавать твое настоящее имя, – с улыбкой отозвалась Берти.

– Тебя зовут Сорбус Гринфинч? – засмеялась Эффи.

– Родителям было мало дать мне просто растительное имя – они решили, что латинское научное название растения подойдет лучше всего. Я была обречена с самого рождения.

– Сорбус… то есть Роуэн, тебе повезло, что у тебя такое красивое, волшебное имя, – возразила Берти. – Говорят, первая рябина выросла на месте, в которое ударила молния.

Роуэн закатила глаза.

– Может, вернемся к проблеме вьюнка? – попросила она.

– Ну разумеется, но теперь ваша очередь. Я услышала факты, но как или почему этой бедной девушке причиняют такой вред, я пока не выяснила. И если бы кто-нибудь был так добр и объяснил мне…

Повисло неловкое молчание. Эффи хотела было что-то сказать, но передумала.

– Понимаю, – наконец сказала Берти. – Боюсь, я не чувствую себя вправе разрабатывать противоядие от чего-то столь абстрактного. Мне важно знать обстоятельства случившегося.

Анна хотела бы рассказать женщине всю правду, но тогда Берти посчитала бы себя обязанной позвонить тете и обсудить с ней этот вопрос лично – девочка не могла так рисковать. Повернувшись к Берти, она ответила:

– Вы можете вообразить себе обстоятельства, при которых кому-то взбрело бы в голову травить меня вьюнком и считать это абсолютно нормальным?

Морщинки, прорезавшиеся в уголках глаз немолодой женщины, показались Анне похожими на прожилки листа. Берти ласково улыбнулась, и они стали четче и глубже.

– Нет, моя дорогая, – наконец сказала она. – Заставлять тебя пить что-то подобное против твоей воли, на мой взгляд, отвратительно.

– Тогда, думаю, не будет ничего плохого в том, чтобы сделать для меня противоядие. Если никто меня на самом деле не травит, то оно, по всей видимости, не причинит мне вреда. А если кто-то действительно подсовывает мне вьюнок, я вновь обрету свободу воли. Вы никому не причините зла. – Анна удивилась тому, насколько спокойным был ее тон, когда она говорила о своем возможном отравлении.

Берти посмотрела на нее с такой печалью в глазах, что девочка почти готова была сдаться.