Игла и нить

Анна никогда не видела такого сада, где бы не было ни клумб, ни дорожек, ни грядок, которые могли бы хоть как-то разграничить его пространство. Но при этом в нем ощущался какой-то порядок, царило согласие между живыми существами в том, где именно и как высоко они должны расти. Свет делал призрачные, причудливые узоры сада почти живыми. Небольшой ручеек бежал в самом центре этого великолепия, что-то тихонько шепча себе под нос.

– Ваш сад такой красивый! – не смогла сдержать своего восторга Мэнди.

– Правда? – откликнулась Берти. – Как жаль. Я не нарочно, поверьте.

– Но он такой огромный! – Анна продолжала восхищаться садом. – Что, если его кто-нибудь увидит?

– Магия нынче не в моде, моя дорогая, – с улыбкой ответила Берти. – Никто не видит дальше собственного носа – или экрана своего телефона, если уж на то пошло. – В устах Берти все это звучало так просто! Существование магии для нее было так же естественно, как жизнь на планете. Ее не нужно было прятать, как какую-то болезнь. Женщина обняла Анну за плечи так же, как это часто делала Роуэн. – А теперь поведай мне, мой цыпленок, как ты себя чувствуешь бо́льшую часть дня?

– Вполне неплохо. – Анне показалось, что Берти видела ее насквозь. – Хотя если подумать… Сплю я плоховато. Часто чувствую себя уставшей и какой-то… не знаю… увядшей.

Берти нахмурилась, а затем озабоченно кивнула.

– Давайте погуляем здесь и послушаем, что скажут нам растения, – предложила она.

Аттис закашлялся, подошел к Анне с Берти и, подстроившись под их шаг, зашагал вместе с ними.

– То есть вы пока не знаете, что может стать противоядием от вьюнка? – уточнил он.

– О, я уже придумала несколько комбинаций, но нет смысла двигаться дальше, пока мы не поймем, что на этот счет думают сами растения. – Берти наклонилась, зачерпнула горсть земли и растерла ее между пальцами.

– У растений есть право голоса? – с вежливой улыбкой поинтересовался молодой человек.

– Считать иначе было бы невежливо, особенно сейчас, когда вы находитесь на их территории, – ответила женщина.

Аттис оглянулся на сад, затем вновь перевел взгляд на Берти, как если бы она была не совсем в своем уме.

– Но вы, разумеется, знаете, какое растение может противостоять вьюнку. На химическом уровне, я имею в виду, – сказал он.

– Разве я похожа на химика? – спросила Берти.

На ногах у нее были какие-то странные тапочки, а руки были все в грязи.

– Вообще-то, не особо, – согласился Аттис.

– Я не работаю с химическими элементами, мой мальчик, – ответила Берти. – Я являюсь приверженкой учения о сигнатурах.

– То есть вы верите, что все в природе связано внешним подобием? Сходство растения с каким-либо органом человеческого тела определяет эффективность лечебного действия? – Аттис решил на всякий случай уточнить. – Так, например, если грецкий орех по форме напоминает человеческий мозг, то он полезен для мозгов?

– Грецкий орех действительно полезен для мозгов, даже ученые с этим не спорят. Но не стоит спать под ореховым деревом, иначе может разболеться голова. Грецкий орех также немного похож на кишечник, а потому отлично подходит для улучшения работы желудочно-кишечного тракта.

– Все это отдает какой-то средневековой моралью.

– Мужчины обожают навешивать ярлыки. – Берти от души рассмеялась. – Боюсь, что именно оттого в мире столько проблем. Мужчины уверены, что поступают очень умно, разбирая все по косточкам, но на самом деле таким образом они лишь упускают суть.

Аттис примиряюще улыбнулся.

– Расскажите тогда, как же работает ваше учение о сигнатурах? – вежливо поинтересовался молодой человек.

Берти остановилась и провела руками по высокому растению, листья которого были цвета морской воды.

– Учение о сигнатурах включает в себя не только форму или цвет растения, но также его запах, самочувствие, окружающую его среду и почву, – мягко ответила женщина. – Учение пытается понять само растение. При этом оказываются задействованы все ваши чувства сразу, и только благодаря им вы можете зайти так далеко, докопаться до самой сути изучаемого растения.

Аттис с сомнением посмотрел на растение с зеленовато-голубыми листьями.

– Вспомни, как вас учили в школе интерпретировать стихотворение, – продолжала Берти. – Вы должны были учитывать время его создания, посыл, размер, тип рифмы, словарный состав, длину строки, интонацию, пунктуацию. Все эти элементы вносят свой вклад в смысл всего стихотворения, которое не является чем-то единым, а состоит из множества разных смыслов. Это поэзия. Подобно ей, при изучении растения вы должны уметь читать между строк.

Словно комбинации нитей и узлов в узелковой магии, но более живые и прекрасные. Анна решила, что Аттис посмеется над расплывчатостью формулировок Берти, однако вместо этого он попросил:

– Покажите мне, как это работает.