Игра

Мне очень хотелось верить, что он жив. Мы оба по знаку зодиака овны, овны так просто не сдаются, тем более такой сильный и тренированный, как он. Мне так много надо было рассказать ему, и поэтому, узнав, что он снова в уехал в Бордо, я расстроилась. Звонила ему, но никак не могла дозвониться. Я ждала его возвращения, пообещав себе, что, когда он вернется, все будет по-другому, что я наверстаю упущенное в общении с ним, что я все исправлю, все, что можно еще исправить…

Глава 10. Я ищу кого-то

Марко уехал, оставив ворота распахнутыми настежь. Я притворила створки, но на засов закрывать не стала. Вот так, молча, мы распределили обязанности, хотя ни о чем не договаривались.

Не зная, когда он вернется, я решила обыскать все углы, чтобы получить хоть какую-нибудь информацию если не о прежних жильцах, то хотя бы о тех людях, которые были здесь непосредственно до меня. О прежних хозяевах многое может рассказать чердак, чуланчики. Их здесь очень много, но они все полупустые: погреб и, конечно же, хозяйственная пристройка и дровяной сарай. Я вернулась назад в холл. Оттуда вышла через главный вход во двор и отправилась в самый дальний угол участка. Я решила начать издалека, постепенно сужая круг поиска, чтобы с наступлению темноты перейти к исследованию помещений внутри дома.

Видел бы кто-нибудь со стороны, как я роюсь во дворе в большом мусорном баке. К моему счастью, он был почти пуст, только выброшенные туда Марко пустые коробки и банки от еды, пустые полиэтиленовые пакетики и скомканная оберточная бумага от подаренного мне букета роз. Но кое-что я все же нашла: в пластиковом пакете с рекламой Пловдивского торгового центра лежала коробка из-под электробритвы фирмы Браун. Видимо, Марко все же собирается ночевать здесь. В заднем углу двора я нашла жестяной ящик, также служивший мусорным контейнером. В нем лежали вещи на выброс: оставшиеся от прежних жильцов ненужное тряпье, предметы одежды, резиновые шлепки, сломанная теннисная ракетка – в общем, ничего интересного. Закончив с грязной работой и перейдя в дом, я сразу же почувствовала себя лучше. Здесь мусорные ящики были пусты, в основном все сжигалось в каминах и топках печей. На всякий случай я еще заглянула в помещение, в котором Марко до этого разбирал и смазывал какой-то агрегат. Действительно, посреди большой комнаты стоял движок, а чуть в стороне – водяной котел с множеством труб и дровяной печкой. В ящике с бумагой для растопки было много старых газет и журналов, из которых кое-что я отобрала, чтобы потом полистать на досуге. Но ни одного старого конверта, счета, бланка, записки, на которых могло бы быть указано чье-то имя или адрес, я не обнаружила.

Поднявшись на первый этаж, я заглянула в комнату, где хранилась старая одежда. Моя вчерашняя мысль при виде всего этого была верной: красивые дорогие вещи жаль было выбрасывать. Да и пригодиться могли все эти украшенные национальной вышивкой овчинные жилеты, дубленки, белые, отороченные кожей и украшенные вышивкой и тесьмой детские белые валеночки, расшитые бисером женские домашние тапки. Но я не могла отвести взгляд от национальной одежды: женские и мужские костюмы висели на плечиках на отдельной штанге, расшитые юбки, полотняные белые блузки с богатой вышивкой, мужские сюртуки, отороченные лисьим мехом жилеты, украшенные темно-коричневой тесьмой штаны из коричневого сукна. Поистине бесценные вещи. Потому и хранились так бережно в прозрачных чехлах для одежды. В соседней клетушке висела рабочая одежда, снаряжение для рыбалки, резиновые сапоги с высокими голенищами, совершенно новые китайские кеды большого размера. В сложенных в углу ящиках было много всяких мелких предметов. Но я вдруг ощутила жуткую усталость. Поднявшись на второй этаж, я не пошла в свою комнату, а, накинув на плечи плед, с ногами забралась на кожаный диван в кабинете. Здесь было прохладно. Но мне надо было остыть – щеки пылали. И почему я так разволновалась, не знаю. Роясь в мусорном бачке за кухонным шкафом, поймала себя на мысли, что ищу не что-то, а кого-то. Сердце стучало от волнения, словно я делаю что-то запретное. Тайное. Но материальные вещи могут очень многое рассказать о его владельце. Я верю в души предметов, так называемый эгрегор предметов. У каждого предмета в этом доме была своя душа. Эти вещи происходили из разных времен и несли энергетику и дух своего времени.

Мне с трудом верилось в происходящее. Кажется, впервые в жизни мне предоставлен карт-бланш. Впервые в жизни полная свобода действий была ограничена лишь моими собственными жизненными принципами и установками. Впервые чувствовала я себя независимой в принятии решения. Возможно потому, что не чувствовала зависимости от получения столь дорого подарка, я была свободна в выборе: принять или отказаться. Возможно, отсюда это чувство независимости и свободы.