Игра Бродяг

— Стану, если позволю искушать себя дальше, — Вогт протянул руку, удерживая Камень Воина за веревочную петлю. Камень медленно кружился. — С этим камнем победа для нас неизбежна. Но в другой игре. Хоть я и мнил себя богом, все произошедшее доказало: во мне с избытком человеческих слабостей. Боль ломает мои моральные принципы, а гнев заставляет меня поступать жестоко и импульсивно. Урлак не стал мстить людям за их жестокость и предательство, единственное, что он позволил себе сделать — отогнать их подальше от храма, не позволяя продолжать осквернение. Урлак был бесконечно добр и всегда великодушен. Но я не Урлак, — Вогтоус резко сжал Камень Воина в кулаке, остановив его вращение. — Эта штука опасна. К кому бы она ни попала, она приведет к смертям и кровопролитию. Мы должны избавиться от нее.

В следующий момент Вогтоус бросил камень в реку. С тихим всплеском тот исчез под водой.

— Я надеюсь, он никогда не будет найден. Пусть его покроет толстый слой ила. Или унесет в море, где он затеряется навсегда.

— Под ил или в море, — согласилась Наёмница, хотя ей было немного жаль камня и той огромной силы, что сгинула вместе с ним. — Пусть так.

И все же она не слишком в это верила. Однажды, когда-нибудь в будущем Камень Воина сумеет обнаружить себя. Как только сочтет, что момент подходящий.

***

Темнота обманчива. Не угадаешь, что крадется к тебе, пользуясь ее темной завесой, в какой момент холодные пальцы стиснут твою шею…

Они двигались беззвучно, восемь фигур, слитых со мраком. Расстояние между ними и их драгоценной целью все сокращалось. Близость цели волновала их, повергала в дрожь. Разжигала их ярость.

Все то время, что они провели — беспомощные, заточенные в опостылевшие камни, — они чувствовали исходящую от Камня Воина пульсацию. Самый могущественный из существующих на земле артефактов, камень содержал в себе достаточно энергии, чтобы восстановить их подорванные силы. Однако же незадолго до их освобождения пульсация стихла… Были то очередные происки колдуна либо же случайный воришка, но кто-то забрал камень, унес его прочь. Им потребовалось много времени, чтобы снова нащупать этот пульс…

Внезапно восемь фигур остановились, все разом. Растерянные, они вслушивались в темноту, едва сдерживая вопли разочарования — их путеводный ритм затих. Куда, куда он мог деться на этот раз? Они ждали его возвращения минуту, и две, и десять, а затем тихо заговорили меж собой на шипящем древнем языке, таком же мертвым и забытым в мире людей, как они сами.

Правитель Полуночи, съежившийся среди зеленых зарослей, был слишком растерян, чтобы расслышать зловещие ноты в этой беседе. Градоправитель был голоден и испуган, кроме того, у него зверски разболелось поврежденное бедро, делая ходьбу весьма затруднительной. Все, что он понял из этих перешептываний: там люди. Если они не захотят помочь ему, он прикажет им. Отчего-то ему не пришло в голову, что его приказы действуют лишь тогда, когда он окружен стеной сумрачных стражников с пиками (хотя в этом случае и сотня стражников бы не подействовала). Он поковылял к голосам.

Разговор немедленно стих. Почему они замерли, неподвижные, как каменные изваяния? Правитель Полуночи замедлился. Теперь он не был так уж уверен, что ему следует приближаться к ним. Ему вдруг припомнились строки письма, пугающие до онемения в пальцах… впрочем, его уже заметили. В его текущем состоянии у него не было ни малейшего шанса убежать. Да и стоит ли верить предсказанию письма? Его написал злопыхатель, завистник. Что какой-то низкий человечишка может знать о будущем? Стараясь не думать о том, что все прочее в письме было правдой, Правитель Полуночи неуверенно доковылял до Восьмерки.

Он остановился, догадываясь, что сквозь темноту они видят его совершенно отчетливо, потому что для них темнота — свет.

— Я… — он не смог выговорить свой пафосный титул «Правитель Полуночи». Рядом с ними он не правитель. Он — ничто. Градоправитель сделал робкий шаг назад. — А кто вы?

Ему ответили молчанием.

Правитель Полуночи продолжал безотчетно пятиться.

Они рассмеялись, и в этом злом, шуршащем, как сыплющийся песок, смехе, он услышал свой приговор. Резко развернувшись, игнорируя жгучую боль в бедре, он бросился бежать, но словно ледяной ветер ухватил его, поднял и швырнул лицом вниз о землю. Правитель Полуночи закричал от боли и отчаянья. Приподняв голову, он смутно увидел колыхнувшийся возле его лица край темного одеяния. Затем Правителя Полуночи подцепили за предплечья и резко дернули вверх, заставив его взмыть над землей, беспомощно дрыгая ногами. Невыносимо сильные пальцы вдавливались в кожу, прорывая ее заостренными ногтями. Невыплеснувшийся крик образовал в груди Правителя Полуночи жесткий комок.

В абсолютном беззвучии Правитель Полуночи взглянул в лицо одного из своих убийц. В блеске этих неподвижных глаз он видел неутолимую ярость и жажду разрушения, беспокойство и ненависть, и отблески того огня, что разгорится по всему миру.