Игра и мука

Через несколько лет Михаилу Михайловичу в Израиле все надоело. Он вернулся в Россию, где ему тоже надоело. И он снова уехал в Израиль. Чтобы опять вернуться. Андрей Александрович Гончаров сказал о нем: «дважды еврей Советского Союза». Когда он в очередной раз вернулся в Москву, пришел в «Школу современной пьесы» и предложил поставить спектакль с символическим названием «Ниоткуда с любовью» по стихам Иосифа Бродского. Он сам сделал композицию, играл главную роль. Эта театральная работа стала последней в его жизни.

Борис Немцов

Убит Борис Немцов. Я знал его – дружески общались в середине 90-х, когда он был первым вицепремьером. Порядочнейший, честный, искренний человек. Сейчас по поводу его гибели многие выступают, выдвигая разные версии и пытаясь квалифицировать преступление – является ли оно политическим, бытовым или сакральным. Выступил и наш президент, сказавший много правильных слов. В том числе поручил главам силовых ведомств взять расследование под свой контроль. Хочется на это ответить: далеко искать не нужно. В той атмосфере нагнетания воинственности, поиска пятой колонны, врагов – внешних и внутренних, – такая трагедия не могла не случиться. Взгляды Немцова были радикальными – многие не разделяли их, в том числе и я. Но, безусловно, он любил родину не меньше тех, кто любит ее официально и получает за это, извините, зарплату. И мне не понятно, почему ему (и не только ему!) не находилось места на тех многочисленных телевизионных передачах, где вместо дискуссии, диалога, спора, в котором можно было бы услышать точку зрения разных сторон, нам навязывают поток односторонней пропаганды, не оставляющей зазора хоть для какого-то инакомыслия. Мы в кольце врагов – вот смысл этой пропаганды. И надо от них отбиваться. От одного отбились. Ружье повесили, каждый день смазывали и вот оно выстрелило.

Петр Тодоровский

Петр Ефимович Тодоровский для меня всегда был человеком нереальным, недосягаемым, просто божеством. Я знал, что он прошел фронт, был на передовой. Долго боялся к нему подойти, хотя мечтал познакомиться. Как-то еще студентом ГИТИСа на каникулах в Одессе зашел на Главпочтамт, чтобы позвонить в Москву, и увидел его, стоящего в бесконечной очереди. Встал за ним и все собирался с духом, чтобы как-то ему представиться. Но так и не решился. Видел, как он зашел в кабинку, разговаривал с кем-то, оживленно жестикулируя. Так же я боялся подступиться к Булату Шалвовичу Окуджаве. Они для меня – люди одного круга, одной веры. Не случайно они встретились на одном из самых первых своих фильмов – «Верность». А еще был фильм Марлена Хуциева «Был месяц май», где Тодоровский играл как артист. Мы бесконечно ходили на него в кинотеатр Повторного фильма, знали наизусть все реплики. Невероятно, что когда мы с Петром Ефимовичем познакомились и отношения даже стали дружескими, стало понятно, какой это земной, ясный, мотивированный, реальный человек. Если не знать, что он великий кинорежиссер, лауреат премий, фестивалей, можно было подумать, что это инженер или учитель из Одессы. Он всю жизнь разговаривал с легким одесским акцентом, всегда чуть улыбался. Он был личностью из ряда выдающихся, великих одесситов – от Бабеля, Олеши и Багрицкого до Давида Боровского и здравствующего Михаила Михайловича Жванецкого. Огромный талант и абсолютная ясность, неподдельность существования. Он никогда не «выделывался», ему не нужно было себя «позиционировать». Он своими фильмами, своим голосом, своей музыкой доказал, кто он и с чем пришел в этот мир.

Многие годы Тодоровский выходил на нашу сцену. Говорил внятно, коротко, всегда иронично, прежде всего, по отношению к самому себе. Часто играл С Сергеем с Никитиным – их знаменитый гитарный дуэт публика обожала, не отпускала их. На одном из последних наших вечеров он сидел в первом ряду. Предупредил, что не будет играть, даже на сцену не поднимется. И все-таки я его за руку вывел. Он что-то сказал, но я сунул ему заготовленную заранее гитару. И он, опершись на какой-то стул, дрожащими руками сыграл.

Несколько лет назад нас пригласил в Одессу тогдашний ее мэр Эдуард Гурвиц. Жили в гостинице «Моцарт», иногда заходили напротив в кафе «Сальери» (такое возможно только в Одессе), прогуливались возле находящегося рядом Оперного театра. На мой довольно банальный вопрос «над чем работаете?» ответил: «Знаешь, у меня много лет зреет один замысел, сейчас я о нем подумал. Видишь купол оперного театра? Там живет огромное количество голубей. Закрывали все дыры, но они все равно туда влетают. Представляешь, эти голуби каждый день слушают музыку – репетиции оркестра, пение солистов, хора… Какие это музыкальные голуби! Среди них есть вундеркинды, они поют, объединяются в ансамбли, кто-то из них дирижирует… Я хочу снять фильм об этих музыкальных голубях».

Это фильм Петр Ефимович Тодоровский уже не снимет.

Станислав Говорухин