Игра не для всех. Крым 1942

Бойцы синхронно кивнули и я, напоследок ободряюще улыбнувшись парням и четко проговорив «с Богом!», перебросил тело через бровку воронки и стремительно пополз к позиции погибшего пулеметчика, принявшего и бой, и смерть в одиночку. Лишь бы не повторить его судьбу…

Минометный огонь врага смещается в стороны от моей роты — видимо, атакующие цепями соседи продвинулись достаточно далеко к позициям немцев, чтобы обратить на себя внимание. Мне же лучше, теперь основная опасность — это точные очереди фашистских машингеверов, способных перерубить мое тело длинной очередью. Но видать немцы не заметили меня или посчитали не столь перспективной целью, сосредоточив огонь на бешено огрызающихся расчетах ручных «дегтяревых». Так что до воронки с погибшим пулеметчиком Сидоровым Сергеем я добираюсь сравнительно спокойно (если не считать пары легших довольно близко очередей) и довольно быстро, всего минуты за три.

Наконец, я заползаю внутрь укрытия, на последних секундах отчаянно ускорившись, буквально почуяв опасность со спины. В итоге веер пуль взрезал землю всего в десятке сантиметров от тела, а я рывком перевалился через край воронки, чтобы скатиться прямо к погибшему товарищу с разбитым вражеской очередью лицом. Один глаз парня выбило, другой остался широко и неверяще открыт, будто боец так и не поверил в собственную смерть… Зараза! Отвратительное, ломающее волю зрелище, заставившее меня потерять несколько лишних секунд, пялясь на павшего товарища. Наконец, с силой сжав зубы, я заставил себя встать и потянуться к трофейному машингеверу.

Ну уродцы, сейчас я вам устрою…

Пулемет, снаряженный не лентой, а вместительной «улиткой» на семьдесят пять патронов, снят с предохранителя — пуговка, располагающаяся рядом со спусковым крючком слева, отжата вверх, открыв красную букву «F» (Feuer — огонь). Решив сменить магазин (сколько Сидоров настрелял до того, я не знаю), снимаю улитку, после чего отвожу массивную рукоять заряжания назад — одновременно с этим из затвора вылетает патрон — и снова ставлю ее на место. Затем беру один из трех имевшихся у погибшего пулеметчика магазинов под ремешок так, чтобы красная цифра «75» была обращена ко мне и вставляю ее в приемное окно крышки короба, введя сначала переднюю часть улитки, а затем с силой дослав ее заднюю часть вниз до отказа. Все, трофей к стрельбе готов… А вот футляра с запасными стволами не видно — видать остался у второго номера, погибшего при взрыве мины. Плохо. С другой стороны — замена ствола рекомендуется после каждых 250 израсходованных патронов, а тут всего 225 изначально было…

Пулемет устанавливаю на сошки, крепко уперев их в землю. Правую руку кладу на пистолетную рукоять, а левой берусь за приклад сверху, максимально плотно прижав его к плечу. Проверив прицельную планку, выставленную Сидоровым практически по нижнему краю, смещаю ровную линию целика и мушки под бьющиеся на раструбе вражеского МГ огоньки, оставив между ними небольшой просвет. А затем на выдохе нажимаю указательным пальцем правой на верхнюю выемку спускового крючка…

Грохает одиночный выстрел. Не трассирующий — трассерами должен быть снаряжен каждый пятый патрон. Значит, нужно стрелять еще.

Раз, два, три, четыре… Пять секунд, четыре выстрела по цели, пока наконец вдаль не унесся трассер, позволив мне скорректировать прицел. Правда, и вражеский расчет наконец-то заметил стрелка, открывшего по ним довольно точный огонь, после чего развернул машингевер в мою сторону и сходу ударил длинной, рассеивающейся очередью. Это они поспешили, гады, нервничают, когда по ним стреляют…

Зажимаю нижнюю выемку спуска.

Темп огня МГ-34 бешеный, просто оглушающе ревущий вблизи! Как бы крепко ты не держал пулемет, сохранить прицел ровно не выйдет — моя первая очередь в десять патронов не находит цель, уйдя чуть в сторону. Но после секундной паузы я вновь открываю огонь, навстречу бьющим навстречу вражеским трассерам, уже практически нащупавшим меня…

Фонтанчики земляной взвеси встают едва ли не у самых сошек трофейного машингевера, заставив меня сдернуть пулемет вниз и спрятаться на дне воронки. Как же бешено бьется сердце! Несколько секунд я просто сижу, распластавшись на земле, снова и снова прогоняя перед внутренним взором последние мгновения схватки, словно фотографиями отпечатавшиеся в памяти. Нет, сомнений быть не может, трассеры сошлись именно на вражеском расчете, я опередил врага с точной очередью всего на несколько секунд — но опередил… Однако под конец нашего противостояния слева ударил еще один германский пулемет. Не иначе как Господь уберег меня от гибели!