Игра ненависти и лжи

Воспользовавшись тряпкой, я вновь натянула платье и подошла к окну. Йенс уверял меня, что у стены будут шпалеры, по которым я смогу спуститься, не рискуя в одиночку проходить мимо стражников.

– Значит, до завтра, – сказала я.

Кейз вновь посмотрел на меня с судорожной смесью желания и ненависти.

– До завтра?

– Сделка есть сделка. Проверь, правду ли я сказала, – я открыла ставни и уселась на подоконник. – Спокойной ночи, Кейз.

– Погоди.

Я замерла, наполовину выбравшись из окна; сердце стучало у меня в горле. Кейз переступил с ноги на ногу.

– Ты всегда зовешь меня по имени, а после… – он взглянул на стену. – Как тебя зовут, воровка?

Малин Штром в его представлении была мертва, но…

– Малли. Ты можешь звать меня Малли.

Я скользнула прочь, вцепившись в первую перекладину шпалеры. Мое тело жаждало провести ночь в его объятиях, пока вновь не показался бы лукавый, хитрый Кейз.

Но я получила некоторое удовольствие, увидев, как на его шокированном лице проступил ужас при упоминании прозвища, что он сам мне и дал.

Это выражение дало мне понять одно: где-то внутри этой тьмы он определенно помнил о своей Малли.

Глава 18. Воровка памяти

Сквозь скорлупу темноты за горными вершинами пробился проблеск угрюмой зари. На поверхности моей кожи все еще полыхал огонь – отпечаток собственнических касаний Повелителя теней, избавляться от которого мне совершенно не хотелось.

Я выжила. Часть искаженной версии мужчины, которого я любила, хотела вырезать мое сердце и положить его на пьедестал в большом зале дворца. Но более сильная его часть все еще боролась. Ни у какого месмера не хватило бы мощи, чтобы скрыть то, что выдало его прикосновение. Истину о том, что где-то глубоко внутри Кейз, который всегда защищал, всегда оберегал свою девочку с сеновала, разламывал ложь на кусочки.

Мне придется раскрыть правду о своем маленьком приключении и выдержать последствия, когда гильдии начнут орать, угрожать и, зная Раума и Тову, дуться, что я не взяла их с собой.

Мне не представилось возможности как следует обдумать, как изложить им новости о своей рисковой ночке, потому что треск ветвей привлек мое внимание к кустам, окружавшим пивную.

Желудок сжался.

Хаген встал, высокий и широкий, скрестив руки на груди, и столь хмурого выражения его лица я с детства не видела. Это выражение дало мне понять, что моего старшего брата сильно вывел из себя какой-то мой поступок и он мне сейчас все об этом выскажет.

– Где тебя черти носили? – его голос ржавой жестянкой резал мне кожу.

Ошибочка. Это не тот же упрек, что в детстве. Тут другое. Какой-то новый, исполненный паники гнев, который возникал лишь тогда, когда человек пережил утрату всего, многое сумел вернуть, но теперь его действиями управлял страх вновь потерять свое сердце.

Я облизнула губы, и мне хватило совести посмотреть ему прямо в глаза.

– Думаю, ты знаешь, иначе бы так не сердился.

Раздался новый шорох, и вниз по шее потек жар. Из теней выступила гильдия Кривов. Единственное лицо, которое, казалось, было мне радо, – это Ханнино. Но опять же девочка выглядела так, словно только что проснулась, и, по ее мнению, все, верно, собирались для утренней трапезы, а не готовились закопать меня живьем.

Раум тяжело вздохнул и прошел мимо моего брата.

– Я видел, как ты шла прямиком от башни.

Моя теория, кажется, подтвердилась. Серебристые глаза Раума были прищурены так, словно его огорчал не сам факт, что я что-то утаила, а скорее то, что я не взяла его с собой.

– Выглядишь виноватой, Мал, – сказал Гуннар. Он примостился на ветке осины, болтая одной ногой в воздухе, на лице – довольная усмешка. Как будто это все было жуть как забавно.

– Еще как, – добавил Фиске, опираясь локтем на плечо Исака.

Сквозь кусты пробился Никлас, его рука – сплетена с рукой Джуни, а игривый блеск глаз превратился в нечто ядовитое.

У него за спиной стояли Това с Дагни. Джунис отклонилась назад и что-то прошептала Даг, которая ухмыльнулась, кивнула и что-то прошептала Тове. Та фыркнула и закинула в рот пригоршню морошки.

– Тоже так подумала, – сказала Това с набитым ртом, не отрывая от меня глаз.

Пекло, каждый пристальный взгляд заставлял меня мечтать о том, чтобы земля разверзлась и проглотила меня целиком.

– Где ты была, Малин? – снова рявкнул Хаген.

Я мрачно посмотрела на брата.

– Судя по тому, как на меня рычишь, ты уже, видимо, и сам знаешь.

– Верно, – сказал Гуннар, подмигивая мне. – Но нам всем хочется услышать это от тебя. По разным причинам, очевидно. Daj хочет свернуть тебе шею, а мне вот, кажется, интереснее узнать, насколько сильно ты его выбесила.

– Ты ходила в башню скидгардов, – заворчал Никлас. – Ходила к Кейзу, не сказав об этом ни единой треклятой душе.

– Это неправда, – начала было я, но умолкла, когда Хаген горько усмехнулся.

– Ах, точно. Ты сказала отцу.

Я принялась ковырять ногти, избегая его взгляда.

– Так, значит, ты получил его сообщение о том, чтобы перебраться в Дом Штромов?

– И не только, – Хаген указал на край поляны. Рядом с Вали и Линксом стоял Хоб, ловко вращая пальцами.