Игра ненависти и лжи

Я боролась с яростным желанием прокричать ему, что мы были любовниками, друзьями, что он был каждым ударом моего сердца.

В следующий миг выводящая меня из себя решимость Кейза сломалась, и он бросился на меня. Его руки стиснули мои бедра, прижимая мою голую спину к холодной стене; его тело приковало меня к ней.

– Ты заглядываешь мне в голову? Это твой трюк? Ты видишь то, чего я желаю?

Мои губы изогнулись в слабой улыбке. Он желал меня, а чертов форвирринг заставлял его сомневаться в этом. Мне оставалось только верить, что истина непоколебимой любви была сильнее, чем магия лжи.

– Я не могу читать твои мысли. Я лишь надеюсь, что вернется то, что чувствую я.

Он резко зарычал, проклиная богов, а затем вновь скользнул рукой между моих бедер. Я содрогнулась и расставила ноги шире, отчаянно желая принять все, что он может мне дать. Кейз не спешил меня целовать, но лизал и покусывал мою шею, беря то, что хотел.

Он был жестоким. Он мучил меня. Эти коварные пальцы гладили, дразнили и проскальзывали все глубже, пока я уже почти не перестала дышать.

И вдруг он отстранился, прежде чем я смогла сорваться с края. Его пристальный, позолоченный взгляд пустил по моим венам трепет страха. Не жуткого страха, а такого, что завязывает внутренности узлом в нервном предвкушении.

– К-Кейз, – все мое тело дрожало, пока я моргала, глядя ему в глаза. Они были черными, но не от месмера.

Свободной рукой Кейз ухватил меня за косу, заставляя запрокинуть голову назад.

– Я что, все сам должен делать? Ты же говоришь, что так много всего чувствуешь, – он выпустил мои волосы и, сдавив мое запястье, прижал раскрытую ладонь к своим все больше натягивающимся штанам. – Давай, работай, воровка.

Мои руки дрожали, пока я возилась с пряжкой его ремня. Он встал так же, как и я, широко расставив ноги. Открытый. Жаждущий.

Я инстинктивно подалась вперед, отчаянно желая целовать его, пока мы все это делаем.

– Нет, – его хриплый голос отдернул меня прочь. – Я тебя предупреждал.

Он за это заплатит. Сжав пальцы сильнее, я стала гладить его по всей длине, пока он со стоном не прижался ко мне. Я уронила лоб на раскаленную кожу его плеча, желая быть ближе, показать ему, что было у меня на сердце, раз уж я не могла просто ему рассказать.

Мы подвели друг друга к пылающей вершине, и какое-то мгновение я почти видела проблеск истинных эмоций, пульсирующих в нем. Под покровом ненависти и лжи лежала яростная преданность; там таилась любовь.

Я жизнь отдам, чтобы ее освободить.

Краткие вздохи нашего дыхания убаюкали меня, вгоняя в прекрасное забытье. Моя голова откинулась на стену. Кейз, должно быть, воспринял мое удовольствие как вызов, заставляя мое ослабевшее тело скручиваться узлами. Он ухватил меня за ногу и закинул ее себе на талию, что позволило его пальцам изгибаться и двигаться по-новому, превращая меня лишь в податливое нечто.

– Боги, – выдохнула я, когда мое тело затряслось. Я задвигалась с его темпом, раскачиваясь бедрами на его руке. – Скажи это. Скажи, что хочешь этого. Ты думаешь обо мне, мечтаешь обо мне, точно так же, как я – о тебе.

– Ты всегда в моих чертовых мыслях, – он зарылся лицом в мягкую кожу моей шеи. – Почему?

– Иногда случаются вещи, которые помнят лишь наши сердца.

Всхлипы удовольствия становились все громче. Кейз накрыл мне рот рукой и с каким-то удовлетворением усмехнулся, когда я прикусила его ладонь, чтобы не закричать.

– Кейз, я… – я не успела закончить предложение: мое тело содрогнулось и затрепетало в волне жара и удовольствия. Я вскрикнула, и на этот раз он не стал пытаться меня заглушить. Было ясно, что этот звук лишь усилил его стоны и отчаянные движения.

Мое тело хотело обмякнуть, но я прижала Кейза к себе еще крепче. Когда я довела его до разрядки, он процедил мне в шею проклятье.

Не считая нашего переплетенного тяжелого дыхания, мир вокруг был тих, пока мы ждали, что силы вернутся. Словно это мгновение было ограждено от жестокой реальности, и мы пока что могли держаться за скоротечный миг страсти и покоя.

– Что это? – прошептал Кейз, поднимая голову с моего плеча. Он коснулся пальцем деревянной подвески в виде ворона, висящей на моей шее.

В черепе заревели предупреждения Никласа. Я и так уже выдала слишком много и перешла все границы. Я не могла рисковать, рассказывая ему всю правду.

– Вторая часть набора. Ворон и роза.

– Ворон и роза, – повторил он, чуть дыша. – Совсем как… на тележке торговца.

Его пальцы начали поглаживать бечевку, а затем перешли на мои плечи. В его глазах вновь зажегся этот проклятый огонек отвращения.

Кейз отвернулся, бросил мне влажную тряпку и снова застегнул штаны.

– Только чтобы утолить потребность.

– Это было чем-то большим, и я буду ждать, пока ты не осмелишься это признать, – прошептала я. Я знала, что он чувствовал гораздо больше, но месмер или, может, его собственные страхи не давали ему слишком сильно приблизиться к новой истине. Если эта ночь что и доказала, так это то, что до него все еще можно было достучаться.