Читаем Игра престолов: прочтение смыслов полностью

М.Ш.: Ну тоща первым здесь всё равно будет Джон Рональд Руэл, потому что именно в этом эпизоде в третьей части «Властелина Колец» (только это касается не Пиппина, а одного из стражей цитадели Минас-Тирита) — становится понятно, что Денетор сошёл с ума. Он не стал полным дерьмом, он просто сошёл с ума от близости технологий Палантира. И, сойдя с ума, он, собственно, собирается сжечь своего сына, Фарамира. Тоща Пиппин бежит к одному из стражей, к своему другу. И страж, поскольку охрана Денетора его не подпускает, убивает, во-первых, привратника вот этого погребального района, и потом он вступает в кровавый поединок и убивает одного из стражей Денетора. Затем Гэндальф (это очень важный момент, потому что мы видим разницу между концепцией Толкиена и концепцией Джорджа Мартина) видит убитых, и там этот самый страж, наш лояльный страж, который нарушил присягу,»чтобы спасти жизнь Фарамина, предаётся ламентациям и сожалениям из области: «Вот, я не должен был убивать привратника, но он…», там прекрасно сказано: «Но он не дал мне ключи, а я очень спешил»! Прекрасная мотивация, да? Охранник ламентирует, а Гэндальф комментирует. И говорит он следующее: «Вот влияние врага, вот влияние Саурона, вот влияние тёмного начала. Люди убивают друг друга, и каждый верен присяге!» Вот это сказано у Толкиена.

В.Б.: Толкиен потом это всё-таки изящно обходит, потому что приходит настоящий король и этого стража прощает.

М.Ш.: Нет, он сначала говорит: «Ты, конечно, большой молодец, но ты преступил закон, за это я тебя изгоняю из Минас-Тирита». Но, правда, потом выясняется, что не «изгоняю», а «направляю служить к человеку, ради которого ты пожертвовал всем». Всем — в том числе и чужими жизнями. Да, согласна.

Р.Т.: Мне кажется, что Джейме Ланнистер — это Клаус фон Штауфенберг эпопеи. И этот его акт, будучи клятвопреступным, тем не менее является этически очень сильным.

В.Б.:

И у Мартина уже не нужен истинный король, который бы его извинял.

М.Ш.: Да, истинного короля у Мартина нет вообще.

В.Б.: Точно так же, как и некоторого сакрального принципа оправдания для этого мира.

М.Ш.: Так более того, у Мартина нет и Грааля. У него есть намёк на тамплиеров, но Грааля у него нет. Не удержусь, сделаю вставку. Ведь мы помним, что Серсея одержима попыткой обыграть судьбу. Теология, как мы уже говорили, отсутствует в «Игре престолов», а вот категория судьбы там, наоборот, представлена весьма развёрнуто. И Серсея с определённого момента подчиняет свою жизнь попытке обмануть пророчество, которое ей произносят.

Р.Т.: Так что она будет автором собственной смерти, хоть и молодая.

М.Ш.:

Безусловно, причём неизвестно, от Тириона или от Джейме. Потому что Джейме — тоже её младший брат. Помните пророчество: «холодные руки младшего брата сомкнутся на твоём горле»?

Р.Т.: И в заключение, я имею в виду, в заключение моего собственного замечания, я не хочу узурпировать… Заметьте, что «Game of thrones», «Игра престолов» — во множественном числе. Но престол только один. Значит, это раздвоение, растроение, рассемерение, если хотите, одной-единственной метонимии власти. Ну и метафоры тоже.

М.Ш.: Согласна. И тогда маленькая деталь, ну просто на сладкое. Давайте обратим на секундочку внимание на очень любопытный момент, который добавляет в фильм, в отличие от книги, самый наш любимый персонаж Тирион Ланнистер. В фильме идёт ещё более заметная актуализация и акцентуализация современных концептов. Смотрите: Тирион — он как бы перешёл на сторону Дейнерис. Перешёл по разным причинам. Но, перейдя, он оказывается в какой-то момент по разные стороны с собственным братом. К вопросу о Каине и Авеле и т. д. И посмотрите, как интересно: создатели фильма доводят эту идею до конца. Мы не знаем, что напишет Джордж Мартин, но вот в фильме это очень чётко показано. Да, он как бы сделал выбор, в «Игре престолов» нет тёмной и светлой стороны силы, там есть у каждого своя сторона силы. Он выбрал свою сторону силы, он выбрал сторону Дейнерис Таргариен. Мне очень нравится этот эпизод, потому что авторы сценария «Игры престолов» заставляют Тириона пожать плоды своих действий, встретиться лицом к лицу с последствиями, и это крайне важно. Да, вот он идёт по этой выжженной земле, и он прекрасно понимает, что это и его рук дело. Ибо он тоже становится своего рода Варисом при Дейнерис, он тоже начинает ею управлять — так же, как Варне управляет королями. Так что у нас есть ещё один «серый кардинал».

Е.В.: Но она ведёт себя как Его Воробейшество.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное