Игра с отчаянием (СИ)

Хитаги пожала его руку. Тогда Кано не спеша побрёл к выходу. Шинтаро также счёл нужным удалиться. Едва эти двое ушли, Хитаги, глядя им вслед, тихо проговорила:

— “Две лилии могут быть либо союзниками, либо злейшими врагами. Третьего не дано”.

В этот момент она была просто счастлива найти себе соперника по уровню. Эта маленькая битва здорово стимулировала девушку, и она была бы рада вступить в новую. Небольшая на вид победа заставила её чувствовать себя на вершине мира и уверила, что родная почва всегда поддержит.

Хитаги настолько была погружена в свои мысли, что совершенно не обратила внимания на косой взгляд Дэймона. Его изумрудные глаза были с мрачной сосредоточенностью устремлены на сестру. “Лилии, значит…” — пронеслось в его голове.

***

Как ни странно, кабинет физики, который так старательно избегали остальные и который отталкивал своей недоброжелательно-футуристической атмосферой, привлёк Кёко. Наверное, именно потому что там редко кто бывал, он приглянулся любящей одиночество Ирису. Ей нравилось запустение, позволяющее оставаться наедине со своими мыслями, не боясь вторжения. А её мысли сейчас занимал определённый человек.

“Ууджи”.

Даже сама Кёко не могла точно сказать, в какой момент она сократила в своей голове имя Ууджимы Сатоши. Просто теперь, после того как она совершенно случайно, из чистого любопытства заглянула в его блокнот, она начала чувствовать в нём родственную душу.

За всё время заключения они ни разу не разговаривали. Но Кёко и не нуждалась в пустой болтовне — ей хватало просто встречаться с ним взглядами. Ей было достаточно постоянной дистанции между ними — каким-то чудесным образом за завтраком между ними всего оказывалось одно и то же число стульев. Но главным средством общения с ним она считала рисунки. Хоть их стиль был довольно прост, Кёко они казались восхитительными. Она верила, что Супер Художник оставляет этими рисунками сообщения, а она сумела понять их смысл и его самого. Он разделял её чувства, и от этого на душе становилось тепло. Наверное, она не была так счастлива со времён младшей школы.

Кёко свято верила, что именно этот человек и предназначен ей. Она уже живо представляла, как они вместе будут обсуждать его новые рисунки. В её мечтаниях не было никого, кроме них двоих.

Внезапно в её фантазии ворвались чьи-то голоса. Кёко раздражённо щёлкнула языком и, не желая быть кем-то увиденной (не дай Бог, с ней ещё заговорят!), скрылась в тени шкафчиков. Благо, Ирису всегда умела быть незаметной. Иногда даже она думала, что могла бы с таким умением стать шпионом.

Кёко успела спрятаться как раз вовремя: в помещение вошли Ренко и Марибель. На лицах девушек были серьёзные выражения, а Супер Мечтательница ещё и болезненно держала руку на лбу.

— Ты точно не хочешь вернуться в комнату? — обеспокоенно спросила Супер Физик. Марибель слегка покачала головой.

Кёко в своём укрытии едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть и не выдать себя. Девушка уже давно не верила, что люди могут искренне сопереживать другим, и в словах Ренко ей виделось лишь лицемерие.

Тем временем вошедшие остановились неподалёку от укрытия Ирису. Ренко огляделась, но не заметила притаившуюся совсем рядом Кёко, и заговорила:

— Итак, в чём дело, Мери? В этой точке помещения мы скрыты от камеры, не бойся, — добавила она, заметив обеспокоенные взгляды подруги.

Марибель слегка качнула головой. Она некоторое время молчала, глядя в пол и собираясь с мыслями. Наконец, она заговорила:

— Ренко… Я, кажется, наконец-то поняла, в чём причина моего плохого самочувствия.

Ренко встрепенулась. Ещё в первый день в этом месте её подруга стала жаловаться на боль в голове, которая с тех пор постоянно сопутствовала ей, а теперь она знает причину. Но что-то встревожило Супер Физика. В голосе Марибель была странная обречённость, смешанная с ужасом, и волнение закралось в сердце Ренко, с каждой секундой молчания мечтательницы всё глубже и болезненней пуская корни и перерастая в нечто более жуткое, граничащее с настоящим животным ужасом.

Наконец, Марибель подняла глаза на Ренко. Они будто почернели за несколько секунд, а взгляд их сделался опустошённым. Всё это только подпитывало нарастающую панику. Хриплым голосом девушка заговорила:

— Я уже говорила тебе, что перестала видеть сны. Моя способность видеть границы также притупилась, но сегодня ночью я поняла, что вновь могу их чувствовать. И тогда я попыталась хоть чуть-чуть рассмотреть, что нас отделяет от внешнего мира. И лучше бы я этого не видела… — сипло заключила Марибель, невидящим взглядом уставившись на подругу. Она смотрела на неё, но в то же время словно пыталась разглядеть что-то сквозь неё.

Ренко поёжилась. Возможно, ради собственного спокойствия лучше просто забыть о том, что ей только что сказала Марибель, но природное любопытство было сильнее. И Ренко поддалась ему. Она собралась с силами и тихо спросила:

— И… что же ты увидела?

Марибель покачала головой.

— Я могу тебе рассказать, но лучше увидеть это самой.