Игра стихий

Я выдохнул и позволил себе расслабиться, обнимая его в свой черед. К отцу я испытывал и любовь, и уважение, но он был человеком настроения, всегда держал нас с братьями на расстоянии и не допускал панибратства. К тому же я, вероятно, жестоко разочаровал его, нарушив тщательно подготовленные планы. Не сердится – и это хорошо.

– Как мама, братья? – спросил я, когда мы присели – он вернулся в единственное в комнате кресло, я устроился на краешке кровати.

– Благодарю, здоровы, – вежливо произнес отец и тут же фыркнул, сообразив, что он не на приеме. – Райана беспокоится о тебе, как любая мать беспокоится о своем ребенке. Крис занимает должность при дворе, быстро делает карьеру. Дик учится в императорском кадетском корпусе.

Да, матушка перестала интересоваться моими делами, как только я достиг возраста, когда забота о сыне становится обязанностью отца. Она любила меня – по-своему, учитывая наши обычаи. Но навряд ли проливала слезы из-за долгой разлуки. Братья – гордость отца. В отличие от строптивого сына, не оправдавшего ожиданий.

– Рад, что у них все в порядке, – выдавил я. – Надеюсь, и у тебя не было из-за меня проблем.

– Были, Бен, – ответил отец и вздохнул. – Глава ордена инквизиторов пытался обвинить меня в государственной измене, но у него ничего не вышло. Сыграло на руку то, что ты исчез не прошлой весной, а значительно раньше, и у нас не появлялся.

– Прости… – Я рванул ворот рубашки, внезапно почувствовав, что задыхаюсь. – И сейчас не надо было…

И о чем я думал? У отца высокий пост, он рискует всем – положением, благополучием семьи. Зная инквизиторов – даже жизнью.

– Послушай, сын… – Не заметил, как отец пересел на кровать. Он приобнял меня за плечи. Немыслимый жест для человека, который даже для похвалы имел одно-единственное слово «неплохо». – Я догадываюсь, что у тебя на уме. Но тебе не стоит переживать обо мне, это мое право, поступать так, как я считаю нужным. А я очень хотел увидеть сына. Ты не прав, я не считаю тебя неудачником и не разочарован в тебе. Твои братья послушны и успешны, но ты добьешься большего. Твой строптивый характер тебе и поможет.

– Папа…

Я был смущен. Пожалуй, впервые в жизни отец так откровенно говорил со мной.

– Не перебивай, Бен. Я строил планы, не буду отрицать. Но с самого твоего детства знал – ты выкинешь нечто подобное. Поэтому и отправил тебя учиться к инквизиторам. Только у них ты мог получить знания, недоступные остальным. И право выбора, конечно. Согласись, когда настал момент, ты сам смог решить, как тебе жить дальше.

Я и не спорил. Давно уже понял, не маленький. Но все же приятно было услышать правду от отца. И представить себе не мог, что его поддержка так много значит. Ощущать себя не изгнанником, а членом семьи… Вот только…

– А Мила? Зачем ты отдал ее в школу?

Отец помрачнел. Я почувствовал, как он сжался от боли. Инвар и тут оказался прав – он не участвовал в обмане. И до сих пор не знал, что Мила жива. Инвар решил, мне будет полезно самому сообщить ему об этом.

– Ее нужно было спрятать, на пару лет… – внезапно признался отец. – Ее руки собирался попросить человек, которому я не смог бы отказать. А мне не хотелось для нее такой судьбы… Откуда мне было знать, как все обернется? В школе до нее не добрались бы, и ты рядом…

Он винил себя. В его словах было столько горечи и страдания, что я не смог и дальше скрывать правду.

– Мила жива.

Отец непонимающе на меня посмотрел и нахмурился.

– Это правда, я сам недавно узнал.

– Как такое возможно?! Где она?!

Он взорвался, вскочил, забегал по комнате. Я поспешил рассказать историю Милы. Сначала кратко, в общих чертах. Потом, когда отец поверил, что я не лгу, – подробно, отвечая на его вопросы.

– Невероятно… – повторял он.

Еще как вероятно, папа. Наверное, мне было проще поверить в то, что произошло с Милой. Отец прекрасно разбирался в политике и экономике, а я – в магии и инквизиторских многоходовках.

– Мила может вернуться домой? – поинтересовался я. – Она не хочет, привыкла к свободе. Но оставить ее одну тоже будет неправильным.

– Погоди, а ты… Нет, я могу устроить ее возвращение. Браслет подчинения! Кстати, где он?

– У меня. Деактивированный, конечно. И я не могу присматривать за ней ни в Крагоше, ни в Армансу. Я возвращаюсь в Мурильмию.

Мне удалось удивить отца второй раз за вечер. И, пожалуй, не меньше, чем когда объявил о Миле. Пришлось рассказывать о решении участвовать в сопротивлении и о возможных заложниках из богатых и влиятельных семей. К сожалению, отец подтвердил – мои опасения не беспочвенны. За последние пять лет несколько отпрысков знатных родов или исчезли, или были объявлены умершими. Мне определенно есть чем заняться на родине.

Время подошло к концу. Отец не мог задерживаться дольше определенного срока. Мы простились тепло, и он обещал все уладить.

– Навряд ли я смогу снова выбраться, Бен, – сказал он, – поэтому связь будем держать через Инвара. Подожди несколько дней. Думаю, в семью вернется не только Мила, но и ты. Браслет подчинения – серьезное обвинение против инквизиции, я смогу многого добиться.