Игра в игру

Музей я покидал всегда со сложным итоговым чувством. Единственными, кто чувствовал себя в цивилизации как рыба в воде – это были, во-первых, рыба в воде, а во-вторых – женщина в стихии бессознательной жизни. Дошло до того, что женщина сегодня претендует на лидерство в обществе. Бред. Однако правильный бред, с точки зрения логики цивилизации. Получалось, что у цивилизации – женское лицо. А я был влюблен в женщину. Даже в двух. Или трех. Значит, я был влюблен и в цивилизацию? К чему же тогда столько убийственной иронии сыплется из меня? А? Нет вразумительного ответа. (Но определение феминизма и цивилизации на всякий случай присутствовало в поле бокового зрения.)

Посещение музея превращалось в тяжкий труд, и я летел галопом, пропуская большие экспозиции. Но только не зал науки, предмет моей гордости (определение гордости, как и мужества, располагались где-то рядом). Зал науки был сердцем полушарий. Это мое сокровенное, если таковое имеется у личности.

Дело в том, что у людей нет науки. Законы – вот хлеб науки, а законов, описывающих универсум в человеческом измерении, – не существует. Люди играют в науки, в научность, в гипотезы и аксиомы. В сущности, вся научность – это собирательство фактов, собирательство и классификация. Каменный век. Экономика – не наука, а несколько наблюдений над прохудившимся хозяйством; психология – шарлатанство, философия – прикол, физика – перебирание четок, математика – ребусы, биология – ощипывание комара. Классификация и сравнение – вот методологическая основа «наук». Сравнил что-то с чем-то – и удивился. Вот и вся наука. Доктор наук. Доктор, исцелись сам!

Ну, что ж, подобное положение вещей снимает с меня всякую научную ответственность и позволяет сотворить мне свою науку – гуманистику . Гм-гм. В основе моей науки – три закона (по которым, кстати, я живу). Следствие одного из законов гласит: не перегружай читателя информацией, а то распугаешь клиентов. Вот почему о законах как-нибудь в следующий раз.

Беглое замечание под занавес (боже мой, как занудны энтузиасты, вот почему я терпеть не могу энтузиаста в себе): музей вошел в мой утопический проект под оптимистическим названием «Резервация для культуры»

.

Но и к этому, пожалуй, я вынужден обратиться в более подходящее время.

Сейчас же (минута слабости, будь она неладна) у меня просто язык чешется ляпнуть что-нибудь до неприличия сокровенное. И я проболтаюсь.

На вопрос, неизменно ставящий в тупик людей, которые считали и считают себя умнее умных, – на банально фундаментальный вопрос «Quid est veritas? Что есть Истина?», звучащий с подлым пилатовским акцентом, я отвечаю очень просто. На чистейшем русском. Я знаю, какой ответ вкладывают в этот вопрос люди цивилизации, догадываюсь, на что они намекают, и отвечаю со смирением Христа: «Истина – это то, что изложено у меня на Стене» .

Таков мой Ответ.

Конечно, на Стене зашифрована несколько мудреная и витиеватая формула. Не всякому дураку по зубам. А зачем дураку Истина? Он тут же сотворит из нее идеологическую дубину. Как выражается господин Ольгин, Цицерон нашего времени, «дай дураку член хрустальный – так он его уронит, разобьет, да еще и руки порежет». Однако те, кто всерьез озабочены истиной, должны бы заинтересоваться моим проектом под названием «Стена». Без ложной скромности. Ведь по объему – это средних размеров книга. Плюс пять-шесть книг комментариев. Почти как Библия. Короче не бывает. И не надо делать вид, что вы вконец измождены и утомлены поисками истины, и не надо томно закатывать глазки, жонглируя цитатами из Льва Толстого, Корана или Конфуция: дескать, никому еще не удавалось ответить на этот вопрос, дескать, сама попытка ответа на этот Вопрос дискредитирует философа. В цивилизации принято оставлять этот Вопрос без ответа: иначе рухнут сами основы Цивилизации. Как там у древних? Пусть рухнет мир – а я выбираю истину. Они должны были бы сказать нечто подобное (лень рыться в цитатнике). Они мыслили в эту сторону.

Прошу прощения, что уделяю Кабинету столько внимания. Кабинет – вселенная, ему вполне обоснованно уделено больше места, нежели городу. Что город? Все его прошлое и настоящее умещается на одной из полок книжного шкафа.

Впрочем, если угодно, мы можем опять прогуляться по городу.

Так сказать, на простор, к народу!

Глава 13. Уроки Шекспира