Игрок

— Минни, ну зачем ты меня дразнишь?! Вот к чему ты сейчас упомянула Джорджа?!

— Эй! — окликнул их Колин, но ни Том, ни Минни не услышали. Теперь Минерва обнимала Тома, шепча извинения.

— Да ладно, ничего страшного, — быстро ответил он. — Просто я так боюсь тебя потерять, что... Не думай, что я недооцениваю Дамблдора. Наоборот, я потому так и злюсь, что все время сравниваю себя с ним. Кто я такой? Мальчишка, ничего из себя не представляю. А он взрослый, умный... герой войны... Откуда мне знать — вдруг ты всерьез им увлечешься?

— То-ом...

Минерва негромко засмеялась.

— Какой ты у меня все-таки глупый...

Колин громко и немелодично засвистел какую-то мелодию, Эйвери закашлялся. Тут двое на тропинке наконец спохватились — оба вздрогнули так, будто рядом ударила молния. Том молча потянул Минерву в сторону, уступая дорогу. Мы поторопились поскорее уйти. Чуть позже, обернувшись, я увидел, что они идут за нами в некотором отдалении, то и дело останавливаясь.

В ворота Хогвартса нам пришлось стучать с полчаса, прежде чем, ругаясь вполголоса, явился смотритель. Прингл был очень зол и даже заранее прихватил с собой трость, чтобы наглядно разъяснить нарушителям, когда следует возвращаться в школу. Но золотой галлеон настроил его на куда более благодушный лад, и он все-таки позволил нам войти, ворча себе под нос, что в следующий раз точно спустит с нас шкуру.

— Не закрывайте, — попросил Колин. — Там сейчас еще придут.

— Ходют и ходют, покоя от них нет! Вот как возьму и оставлю ночевать на улице, будете знать! — буркнул Прингл, но все же остался ждать у ворот в надежде получить еще чаевые.

Хогвартс лежал впереди темной громадой — все еще шла война, и действовало затемнение. Зато внутри все сверкало огнями, по коридорам носились ученики, и спать никто не собирался. Я пошел проводить Джейн до башни Рэйвенкло, потом вернулся на факультет. Тома не было — должно быть, они с Минни все еще выясняли отношения.

Было, в общем, ясно, зачем Тому понадобился этот неубедительный спектакль. Он, разумеется, не думал всерьез, что Дамблдор ухаживает за его невестой, — хотя бы потому, что отлично знал, каковы на самом деле пристрастия профессора. Но Тому совсем не нравилось, что Минни так много общается с его врагом. Она очень доверяла Дамблдору, который был ее любимым учителем с первого курса, и прислушивалась к его мнению. Так что при желании Дамблдор вполне мог настроить ее против Тома и, не исключено, что именно этим он и занимался.

Том вернулся на факультет ближе к полуночи, очень злой. Настолько, что комом швырнул свою рубашку на стул, вместо того чтобы аккуратно сложить — это был верный признак того, что он близок к точке кипения. Как выяснилось, ему так и не удалось уговорить Минерву. Она была возмущена его недоверием, оскорблена подозрениями в адрес учителя, которого уважала, раздражена тем, что Том пытается "посадить ее в клетку", и разговор так ничем и не закончился.

Впрочем, она, видимо, все же переживала размолвку, потому что на следующий вечер пришла на Слизерин и, поймав меня в общей гостиной, потребовала, чтобы я сыграл с ней в шахматы. Это прозвучало скорее как приказ, чем как просьба, так что я вздохнул и подчинился. Тома она демонстративно игнорировала, но все же бросила, когда он оказался рядом:

— Ну вот, Дамблдор там, а я ушла. Доволен?!

— Пожалуйста, прекрати, — попросил Том. — Я вовсе не имел в виду, что...

— А мне можно с ним здороваться в коридоре? — спросила Минерва, все еще не глядя на него, и с такой силой передвинула свою пешку, что та жалобно пискнула. — Или я должна прятаться за колонну, если Дамблдор будет идти навстречу?

— Ну, конечно, ты можешь...

— Могу. И все, хватит об этом!

— Не нервничай.

— Я абсолютно спокойна!

В подтверждение своих слов она схватила коня и попыталась заставить его ходить, как ладью. Конь возмущенно забил копытами о доску, отказываясь сдвинуться с места.

Я покосился на Тома. Он стоял у Минни за спиной и улыбался.   Глава 40

В понедельник утром возле входа в Большой зал появилось объявление — отправление Хогвартс-экпресса назначен на среду, 23 июня. В школе воцарилось суматошное настроение. Мне нужно было сдать книги, так что после обеда я сунулся было в библиотеку, но там оказалась огромная очередь. В самом хвосте я увидел Альфарда и Маркуса, договорился, чтобы они заняли для меня место, и ушел на факультет. По дороге выглянул в окно: по лужайке перед школой носились, радуясь свободе, первокурсники, а над квиддичным полем кружили игроки — команды пользовались случаем для тренировок, чтобы не растерять навыки за лето.

Возвращаясь в подземелья, я был твердо настроен привести свои пожитки в порядок — выкинуть из чемодана ненужный хлам, сложить одежду, упаковать конспекты (я все еще верил, что летом буду повторять пройденное). Но едва я вошел в нашу гостиную, как тут же почувствовал, до чего лень даже пальцем шевельнуть. Последние две недели вымотали меня окончательно, и теперь хотелось только спать или просто валяться на кровати, наслаждаясь бездельем.