Игрок

— Еще бы! Вдобавок что отец, что его партнер, Карактакус Беркс, привыкли торговать по старинке, вот в чем сложность. В наши дни нужно быть гибче, расширять ассортимент. Торговать не только антиквариатом, но и магическими артефактами — не то чтобы совсем запрещенными, конечно, но... На них реально есть спрос. Я уже давно это предлагаю, но этим старым пням хоть кол на голове теши...

Он залпом проглотил свой огневиски, посмотрел на меня и улыбнулся:

— Вот и приходится играть. А что поделаешь — надо же как-то взбодриться при такой жизни.

— Я понимаю, — сказал я.

***

Примерно через неделю после этого разговора мне пришло письмо от Тома. Тем летом он писал редкие и короткие письма — не хотел слишком распространяться о своих делах. В Хогвартсе ему было скучно. Чтобы он не терял времени даром, директор приставил его помощником к Принглу, и Том теперь целыми днями подсчитывал, сколько банок краски требуется для ремонта школы и сколько парт, поломанных так, что не помогало никакое Reparo, нуждаются в замене. В конце июля он куда-то на неделю уезжал, не сказав, зачем, — должно быть, выполнял задание от Пикеринга. Я не стал спрашивать, в чем оно состояло.

Однако нынешнее письмо было оптимистичное и даже возбужденное.

... Никто из родственников Минни пока не появлялся — наверное, она запретила им лезть в наши дела. Ну, это только к лучшему. Дамблдор, к счастью, тоже убрался из школы и перестал мозолить глаза.

А у меня к тебе просьба. Ты же знаешь много народу в Лондоне — можешь найти кого-нибудь, кому можно продать старинные редкие вещи? У меня есть несколько. Двадцать процентов от суммы — твои...

Я, естественно, сразу вспомнил о Борджине и на следующую ночь в клубе осторожно завел с ним разговор. Борджин не проявил особого желания принимать на комиссию вещи неизвестно от кого, но все же согласился и назначил встречу — через три дня, в обеденный перерыв, в одной из забегаловок в Ночном переулке.

Я отправил Тому сову, и он явился в назначенное время. За лето он похудел, зато отоспался — тени под глазами пропали, и вообще он выглядел куда веселее, чем недавно. Я познакомил его с Борджином, и мы ушли в отдельный кабинет при ресторанчике. Обстановка здесь была такая же убогая, как в общем зале, зато нас не тревожили посторонние.

Заказав пиво и еду на троих, Борджин установил заглушку и сразу перешел к делу:

— Показывай, что там у тебя.

Том вынул из кармана что-то похожее на блокнот и увеличил его. Это оказалась тетрадка — такая старая, что чуть ли не рассыпалась на отдельные листочки. Страницы пестрели нотными знаками. Борджин бережно полистал их, присмотрелся к почерку, потер бумагу.

— Записям лет триста, как я посмотрю…

— Судя по тому, вместе с какими книгами они лежали, — триста пятьдесят, — уточнил Том. — Это магические музыкальные партитуры, которые исполняют во время Великого делания, чтобы ускорить получение философского камня.

— Хм-м, — Борджин посмотрел на него с сомнением. — Не думаю, что это реально работает... Я, конечно, могу взять тетрадь для изучения и найти эксперта, который подтвердит ее подлинность. Но боюсь, что покупателей отыскать не получится. В наши дни никто не увлекается алхимией — слишком неблагодарное занятие. Разве что какой-нибудь чокнутый коллекционер старинных рукописей... А еще что-нибудь есть?

Том, казалось, был слегка разочарован, но все же принялся рыться по карманам. Выложил на стол перо, большое яблоко, завернутое в носовой платок, гребенку... Потом, наконец, достал полотняный мешочек. Внутри оказались тяжелые золотые серьги в виде переплетенных змей.

— Ого, — сказал Борджин. Достал лупу и стал внимательно их рассматривать. — Это уже интересно... Гоблинская работа, примерно вторая половина одиннадцатого века.

Том подвинул к нему кольцо. Рукавом он задел яблоко, и платок развязался. Яблоко покатилось по столу и остановилось рядом с Борджином.

— Откуда они у тебя? — спросил Борджин, внимательно глядя на Тома.

— От родственников. По материнской линии я происхожу от Гонтов.

— Понятно... Распродаешь, значит, фамильное наследство. Что ж, это я тоже могу взять на комиссию, но должен тебя разочаровать — на антикварную ювелирку сейчас спроса нет. Разве что на вес продавать, как лом.

— Да ну? — спокойно спросил Том. — Нет спроса на украшения норманнской эпохи? Вдобавок на них обережные заклятия. До сих пор действуют, кстати.

— Не нравятся условия — проваливай, — усмехнулся Борджин. — Ищи другой магазин, где их примут. Только будь готов, что тебя тут же загребут в аврорат. Документов-то на золото нет... Дуракам будешь рассказывать сказки о семейном имуществе. Я-то вижу, что ты их просто стащил.