Игрок

К тому времени мы уже полностью расчистили левый дальний угол комнаты и собирались взяться за правый. Один из вечеров декабря оказался особенно плодотворным. За пару часов мы нашли тяжелую и довольно-таки уродливую серебряную чашу гоблинской работы, гребень для волос с инкрустацией, на котором, по словам Тома, лежало заклятье забвения, да еще оправленный в золото рог единорога. Рог был старый, поцарапанный и пожелтевший, но магические способности сохранились — когда его для пробы опустили в чашу с ядом, зелье зашипело и вспенилось, превращаясь в безобидную воду.

Когда все находки были очищены от пыли, упакованы и записаны в тетрадку, мы уже собрались уходить и ждали только Тома — он решил напоследок пройти с лозой еще один участок, но застрял возле массивного дубового сундука. Ивовый прут бешено вращался, указывая, что там есть металл, однако сундук был забит наполовину истлевшими гардинами и скатертями, от которых при малейшем прикосновении поднимались клубы пыли. Я отогнал Тома и принялся разбирать сундук самостоятельно, сваливая шторы и гобелены рядом. Том, отойдя в сторону и приподняв посеревшую от пыли маску, глотал противоаллергенное зелье. Тем временем показалось дно сундука, и я уже решил, что или лоза соврала, или Том от усталости ошибся, — как вдруг в уголке под горой выцветших полотенец нашелся небольшой сверток, перевязанный бечевкой.

Я вынул его, положил на пол и стал было развязывать веревку, но она разлезлась под пальцами. Остальные подошли ближе. Том стоял рядом с палочкой наготове — никогда ведь не знаешь, какая гадость обнаружится в безвредной с виду вещи. Развернув несколько слоев холста, я, наконец, добрался до того, что пряталось в свертке. Это был небольшой — вместе с рукояткой дюймов десять в длину— нож с потемневшим и изъеденным ржавчиной лезвием, вдоль которого вился серебряный орнамент.

Я осторожно протянул к нему руку, но нож внезапно шевельнулся, как живой, и полоснул меня по пальцам. От времени он затупился, так что не причинил мне вреда, даже перчатку не поцарапал, но я мгновенно отодвинулся, дернув за собой Тома. Со старинным оружием шутки плохи — если ты ему не понравишься, может и в горло вонзиться.

— Может, ну его? — спросил Колин. Его голос из-под маски звучал глухо и искаженно. — Положим обратно, в другой раз выясним, что это за штука. А то горгулья знает сколько провозимся...

— Подожди, — Том шагнул вперед и присел на корточки. — Вдруг он к кому-нибудь из нас сам пойдет.

Он медленно протянул руку и застыл, не шевелясь. Нож слегка подрагивал, словно привыкая к запаху человека. Потом приподнялся, качнулся — и лег в подставленную ладонь так уверенно, словно Том всегда был его хозяином.

Том поднялся и тыльной стороной перчатки протер запорошенные пылью очки. Поднес нож к глазам, рассматривая знаки на деревянной рукоятке.

— Здесь руны... Колин, иди посмотри.

Розье подошел ближе. Из нас всех только он и Том изучали руны и хотя бы немного в них разбирались.

— Черт его знает, что здесь написано… Надо в словаре посмотреть. Какой это век, интересно?

Том пожал плечами:

— В любом случае нож намного старше сундука и тряпок. Похоже, интересная штука, раз так старательно прятали...

— Так я его записываю? — Колин вытащил из кармана карандаш и тетрадь.

— Подожди, — Том повертел нож в руках. — Я хотел бы взять его себе, если никто не возражает.

Он обвел нас взглядом. Я пожал плечами, Эйвери кивнул. Розье остановил карандаш, рвавшийся что-нибудь написать.

— Конечно. Мы же договаривались, что любой из нас может выкупить находку.

Том склонил голову набок, рассматривая нож.

— Я думаю, Борджин дал бы за него примерно сотню... Ладно, будем считать, что две — для ровного счета. Никто не против?

— По-моему, ты его здорово переоценил, — сказал Розье.

— Неважно. Спиши, пожалуйста, с моего счета двести галлеонов в общую кассу. Да, и отсчитай Рэю как нашедшему одну четвертую из них.

— Это же ты нашел! — запротестовал я.

— Ты разобрал сундук, — возразил Том. — Я бы умер над ним от пыли.

Он опять взглянул на нож:

— Я дал за тебя хорошую цену. Пойдешь ко мне?

Нож не ответил, но не сделал и попытки вырваться из руки.

— Значит, договорились, — подытожил Том и быстро коснулся ножа губами через маску. Потом наколдовал ножны и вложил его туда. — Все, пошли, а то время уже позднее. Тимоти, ты завтра с утра почистишь серебро, потом я прикину примерную стоимость и отправлю его Борджину.

Все двинулись к выходу. Я задержался, чтобы сложить шторы и скатерти обратно в сундук. Уже у двери снял перчатки и маску и спрятал их в ближайший шкаф, обернулся на пороге.

Лампы в Исчезающей комнате гасли одна за другой, но все еще было очень светло — в окно с решетчатым переплетом светила полная луна.

***