Игрок

Однако мысль, что Джейн согласится, пугала меня еще больше. Нужно будет знакомиться с ее родителями и отвечать на сотню неизбежных вопросов, из которых главный — деньги, деньги, деньги... Тогда, на платформе, ее отец не показался мне особенно страшным, но стоило представить, что он спросит: "И на что же вы, юноша, собираетесь содержать семью?", — как я чувствовал, что теряю почву под ногами. Жену надо кормить. Чем? Вареной картошкой? А долги, что делать с долгами?! Я был совсем не уверен, что даже через пять лет расплачусь с Гринготтсом. "Исчезающая комната" ведь тоже не бесконечна...

Накануне отъезда я упросил Прингла, чтобы он выпустил меня из школы на час, и рванул в Хогсмид. Я понятия не имел, что подарить Джейн на Рождество. Все обычные в таких случаях подарки — от книг до духов, — казались мне слишком скучными, некрасивыми и вообще неподходящими. Так что я проболтался по магазинам не час, а все три, пока вдруг не увидел что-то, что мне действительно понравилось. Это были шпильки для волос. В витрине было много-много разных — посеребренные, с рисунками эмалью, с какими-то камушками... Были еще такие, которые светились в темноте, переливались, как вода, или звенели колокольчиками. Я попросил у продавщицы отобрать по одной каждого сорта и упаковать в красивую коробку. Она очень странно на меня посмотрела, но спорить не стала.

По дороге в школу я стал вспоминать, как укладывает волосы мама, и у меня появилось смутное подозрение, что шпильки для волос должны быть все одинаковые... Кажется, несколько разнокалиберных шпилек одновременно никто не носит. Но исправлять что-то было уже поздно, и утром перед отправлением Хогвартс-экспресса я забежал к Джейн. Пробормотал что-то невразумительное, ткнул ей в руки коробку и сбежал.

На обратном пути я заглянул в кабинет ЗОТИ. Я звал Тома в гости на Рождество, но он все не мог решить, ехать или нет. Через приоткрытую дверь я услышал, что он разговаривает с Меррифот, и не стал заходить. Разговор, кажется, был не самый приятный для Тома.

— Ты делаешь все типичные ошибки молодого учителя! — слышался громкий голос Меррифот. — Тебе кажется, что твои методы уникальны и неповторимы, а на самом деле все, когда начинают преподавать, наступают на эти грабли. Своей системой ты раскалываешь курс и создаешь себе любимчиков. Ни к чему хорошему это не приведет, поверь мне. Вдобавок это неэффективно! Тебе кажется, что ты заставляешь учеников думать, но на самом деле они просто хватают по верхам, а прочных знаний там нет и не будет! Знаешь, когда я только начала преподавать в Хогвартсе, то тоже мечтала перевернуть небо и землю. И мне ведь было не шестнадцать лет... Я успела поработать аврором и считала, что если уж там справилась, то в школе будет раз плюнуть. Но педагогика — это совсем не так просто, как кажется. Когда ты наберешься опыта, то поймешь, что классические методы придуманы не просто так, что за ними опыт поколений... Твоя задача — не вырастить одну-две звезды, а научить

всех

. Кого лучше, кого хуже — это уж не от тебя зависит. Ты как учитель обязан быть справедлив и одинаково относиться ко всем.

— Да, профессор, — отвечал Том, но по голосу было слышно, что он соглашается только из нежелания спорить.

Меррифот засмеялась.

— Не злись! Просто не хочется, чтобы ты повторял мои ошибки... Ладно, хватит об этом. Лучше расскажи, что у вас с Минни. Ты ей так и не написал? Может, хватит выдерживать характер?!

Я ушел — разговор становился слишком личным. А Том, видимо, беседовал с Меррифот еще долго, потому что догнал нас уже по дороге на станцию, взъерошенный и раздосадованный. Впрочем, в поезде он отошел, повеселел и сказал, что Меррифот, возможно, права.

— А еще она мне шарф связала, вот, — сказал он, демонстрируя длинный серый шарф грубой вязки.

Это прозвучало так смешно и по-детски, что я чуть не закашлялся и выскочил в коридор, чтобы скрыть смех. В отдалении я увидел Джейн, которая что-то покупала на тележке со сладостями, и тут же спрятался обратно в купе. Но все-таки успел заметить, что в волосах у нее были новые шпильки — одна в виде крохотной золотой птицы, а другая — та самая, переливчатая, как водопад. Настроение у меня сразу улучшилось, и я решил, что, может, все еще не так плохо.

***

Я был твердо намерен провести эти каникулы в безделье, поэтому, вернувшись домой, целыми днями читал или спал. Том был куда активнее — он привык к бурной деятельности в Хогвартсе, так что и здесь ему тоже не сиделось спокойно. Он помогал моей маме по хозяйству, чинил в доме все, что требовало починки, а в свободное время отправлялся в соседнюю магловскую деревню или просто побродить по лесу. Вечера мы обычно проводили в кухне — там было теплее, — а ужинали рождественскими пирогами, которых мама, увлекшись, испекла целую дюжину.

Мама была рада приезду Тома. Она считала его "положительным" и была уверена, что он хорошо на меня влияет. В первый же вечер я постарался улизнуть, чтобы не слушать, как она будет на меня жаловаться: