Игрок

Сперва я подумал, что он сошел с ума от боли. Потом до меня дошло... На самом деле он соврал, когда говорил, что не «считывает» меня. Он прекрасно знал, что у меня на уме. Возможно, он именно на это и рассчитывал. И добился-таки своего!

Теперь у меня не было ни малейшего права его упрекать, потому что я сделал нечто гораздо худшее, чем эксперименты Тома. Я направил круцио на лучшего друга, я стал чудовищем...

Пускай и ценой двух страшных секунд, но Том достиг своей цели — показал, какая мерзость таится у меня внутри. А я-то считал себя праведником, думал, что я лучше, что я "не такой"!

Том поморщился и сел.

— Рэй, я честно хотел дать тебе сбросить злость. Ничего больше.

— Прости. Я сволочь.

Потом я подумал и добавил:

— А ты провокатор.

Он опять рассмеялся и тут же скривился:

— Не могу, больно. Не думал, что это так... Ф-ф! Сильные ощущения, ничего не скажешь... Спроси ты меня о чем угодно, потребуй все на свете — я бы в этот момент все рассказал и отдал, что захочешь, лишь бы это кончилось.

— Прости. Я готов себе руку отрезать... Я никогда больше не подниму на тебя палочку, слышишь?! Никогда...

— А я никогда не причиню вреда твоей семье. Все, Рэй, проехали. Мы оба получили свой урок. Пойдем теперь домой.

— Ты можешь идти? — я обхватил его за плечи.

— Да. Голова немного кружится, но сейчас пройдет...

Я помог ему встать и обернулся, чтобы свистом подозвать Расти. Но пес коротко, отрывисто залаял и попятился от меня. Ну вот, теперь еще и собственная собака от меня убегает!

— Он побоится и перестанет, — устало сказал Том и взял свою палочку. — Пошли. Мне надо еще отправить новую сову Меррифот, чтобы сообщить, что я не приеду. А потом переодеться и отправляться к Блэкам.

— Куда? — мне показалось, что я ослышался.

— К Блэкам. Я приглашен на ужин. Пойдешь со мной?

— Меня же не звали...

— Все равно пойдешь, — коротко сказал Том, сделал глубокий вдох и двинулся через сугробы в сторону тропинки к дому.

 

Глава 46

У Блэков я не бывал ни разу, во всяком случае, в сознательном возрасте. С тех пор, как наша семья разорилась, мы стали слишком мелкой сошкой, чтобы приглашать нас в гости. Поэтому я понятия не имел, где находится дом.

Из камина мы вышли в ярко освещенный холл; вверх поднималась широкая лестница, застланная зеленым ковром. По стенам горели газовые лампы — модная новинка предвоенного времени. Навстречу нам, кланяясь, выскочил эльф, забрал наши мантии. Сверху, улыбаясь, спускался Альфард. Не знаю, предупредил ли его Том о моем появлении, но даже если Альфард и не ждал меня, то никак не показал этого. Мы пожали друг другу руки.

— До ужина еще четверть часа — пойдемте, я покажу вам дом, — сказал Альфард.

Ковер на ступеньках был таким мягким, что нога утопала в нем по щиколотку. На стенах вдоль лестницы были развешаны головы домашних эльфов. Это было странно — я не думал, что Блэки такие либералы. Моя мама, когда слышала о таких вещах, всегда морщилась: по ее мнению, развешивать головы эльфов на стенах могли разве что художники и прочая "богема".

Думаю, она была не совсем права — у художников обычно нет денег на то, чтоб завести эльфа. Но в любом случае в те времена так поступали только чудаки или сентиментальные старые девы. Заливаясь слезами: «Ах, дорогой Богги, он был совсем как человек, и только он один меня понимал!", — они после смерти эльфа выставляли его чучело в гостиной и каждое утро сметали с него пыль. У нас дома так никогда не делали — эльфов просто хоронили возле стены семейного склепа и не устраивали пышных церемоний по этому поводу. Конечно, они преданные старые слуги и все такое прочее, но всему есть свой предел…

Впрочем, у Блэков чучело эльфа при всем желании не поместилось бы. В доме было слишком много мебели — а может, это мне так показалось, учитывая, как пусто было у нас последние несколько лет. Обитатели этого дома постоянно путешествовали и считали своим долгом отовсюду привозить разные редкости и диковинки, так что временами чудилось, будто находишься в музее.

Дом выглядел настолько странным, что я перемещался по коридорам, как во сне. Несмотря на горевшие везде лампы, углы тонули в тени, а потускневшие от времени зеркала не отражали свет. Разглядеть что-нибудь в этих зеркалах было сложно, и подчас казалось, что они отражают интерьер совсем других комнат, в другом доме, далеко отсюда. Иногда в них появлялись люди, но это точно были не мы.