Игрок

У нее были большие водянистые глаза навыкате, тонкие губы, которые она вдобавок постоянно поджимала, плоская грудь и костлявые плечи, на которых жемчужное ожерелье лежало, как впопыхах брошенная на забор бельевая веревка с узлами. Ее платье оставляло открытыми плечи и руки, и в обычных условиях для меня, подростка, уже этого было бы достаточно, чтобы счесть собеседницу красивой. Но здесь я не испытал ни малейшего возбуждения.

Кажется, мою соседку звали Кассиопеей. Я смутно помнил, что рассказывала о ней Друэлла — "страшная, да еще и чокнутая, как мартовский заяц". Неудивительно, что в свои годы она все еще "мисс"...

Разочаровавшись в соседке справа, я решил уделить внимание той, что слева. Но она оказалась еще старше и, в отличие от Кассиопеи, была пухлой и расплывшейся. Глядя в свою тарелку, она сосредоточенно жевала и, казалось, ни на что не обращала внимания. Я о чем-то спросил ее — кажется, не передать ли морковное суфле, — но собеседница меня не услышала. Сидевший рядом с ней волшебник с короткой редкой бородкой извиняющимся тоном сказал: "Моя сестра немного глуховата", — и стал расспрашивать меня о Хогвартсе. Проследив за его взглядом, соседка слева посмотрела на меня. В ее глазах отсутствовало всякое выражение — так равнодушно могла бы смотреть на случайно оказавшегося рядом человека корова. Я вдруг понял, что она не просто глуховата, но еще и слабоумна.

Значит, Друэлла ничуть не сгустила краски, рассказывая, что из-за привычки Блэков жениться на двоюродных сестрах семья медленно, но верно вырождается... Интересно, здесь вправду есть сквиб, которого прячут в подвале на цепи? Или его скрывают от людей в деревенском доме?

Об этом самом доме как раз кто-то заговорил, и я услышал, что обращаются ко мне. Один из сотрапезников спросил, действительно ли я охочусь с арбалетом. Я ответил, что да, и он тут же пустился в описания блэковских охотничих угодий и той дичи, которая там водится.

Рассказывал он скучновато, а примеры его собственных охотничих достижений звучали так, словно их вычитали в книжке. Во всяком случае, историю о "клинохвосте, который трое суток водил нас по болотам" я уже явно где-то слышал. Впрочем, на фоне моих соседей этот волшебник выглядел настолько

нормальным

, что я готов был слушать его слова, как музыку. Насколько я понял, это был Арктур, дядя Альфарда и отец Ориона и Лукреции.

Нормальные Блэки держались совершенно непринужденно, не обращая ни малейшего внимания на чудачества своих родственников. Даже когда один из моих соседей слева, тот самый, что спрашивал о Хогвартсе, вдруг принялся немелодично и довольно громко напевать популярную песенку, дирижируя при этом столовым ножом, никто и глазом не моргнул.

К тому времени я уже начал различать сотрапезников и кое-что понимать. Правда, тетушка Кассиопея то и дело задавала мне какие-то вопросы и жеманно хихикала, но я все же умудрялся ловить обрывки общего разговора. А он шел как-то странно — одни болтали, о чем в голову придет, другие мрачно молчали. Мать Альфарда почти не раскрывала рта, бабушка была занята тем, что отдавала негромкие приказы эльфам, отец — темноволосый волшебник средних лет с бородкой клинышком — хмуро пил бокал за бокалом и на вопросы отвечал односложно. Младшие Блэки — Сигнус и Орион — вообще сидели тихо, как мышки. Зато дядя Альфарда, Арктур, его жена — очень красивая волшебница по имени Мелани, — и его отец, Сириус Блэк, тот самый импозантный старый волшебник, на которого я обратил внимание в самом начале, постоянно улыбались и разговаривали в основном с Томом.

Тома я не видел — от меня его заслоняла тетушка Кассиопея, — зато слышал, как он отвечает на вопросы, рассказывает что-то о школе и о своем желании стать преподавателем.

— Ну-ну, — слегка поморщился Сириус, — зачем же погребать себя в стенах школы, среди книжных червей и полусумасшедших призраков? Я уверен, что с вашими талантами и происхождением, — он слегка подчеркнул последнее слово, — вы могли бы сделать действительно выдающуюся карьеру. Многие волшебники, занимающие видное место в обществе, с радостью помогли бы вам...

— Я польщен, — раздался ровный голос Тома, — но я придерживаюсь мнения, что в жизни всего следует добиваться самостоятельно.

Седой рассмеялся, будто это была на редкость удачная шутка.

— Завидую молодым — они всегда так уверены в себе... Что ж, наверное, это правильно. Пускай уж сомнения остаются нам, старикам. А скажите, пожалуйста...

— Да, да, — подхватила тетушка Кассиопея, — я вот как раз хотела спросить, что бы вы хотели преподавать? Говорят, в Хогвартсе в последнее время стали учить куда хуже, чем в былые времена. Наш дед в свое время делал все возможное, чтобы поднять образование на достойный уровень, но после его смерти... В школе появилось слишком много учеников не нашего круга — вы понимаете, что я хочу сказать, — так что наша матушка выбрала для нас домашнее образование.