Игрок

В темноте я не видел выражения его лица, но по голосу слышал, что он улыбается.

— Мы их сделаем, Рэй, — мягко сказал он. — И Блэков, и таких, как они. Пришло время принести в мир немного справедливости. Деньги достались этим людишкам просто так, по наследству — посмотрим, сумеют ли они когтями и зубами защитить свое… Если нет — значит, пусть сдохнут. Выживает сильнейший, таков закон природы. Это случится не завтра, конечно, и даже не послезавтра, но все будет, Рэй, я тебе обещаю.

Разумеется, это были пустые слова, но… Мне безумно захотелось в них поверить. На короткий миг вернулось то самое острое наслаждение, какое я испытал днем, когда второй раз в жизни применил непростительное заклятие. Щеки заполыхали; я отвернулся от Тома и, сглотнув, попытался перевести все в шутку:

— Да-да, а еще мы завоюем весь мир. Мне бы твою самоуверенность…

— Кто не уверен, тот проигрывает — знаешь такую поговорку?

— Сам только что придумал, да?

— Ага, — нимало не смутившись, согласился Том. — Хорошо ведь сказано, правда?

— Скажи лучше, куда мы идем?!

Мы уже успели отойти довольно далеко от особняка, и я понятия не имел, где мы и куда двигаться дальше. Впрочем, я вообще плохо ориентировался в магловском Лондоне, а уж в темноте особенно.

Этот район, видимо, сильно бомбили, потому что от улицы осталась только одна сторона — на другой громоздились завалы из щебенки и битого кирпича. Обледенелые, присыпанные снегом, они выглядели, как горный хребет где-нибудь на Луне, и казались бесконечными.

— Здесь недалеко Кингс-Кросс, — сказал Том. — А там платформа 9 и ¾ и общественный камин. Я эту часть города хорошо знаю, так что дойдем за пять минут.

«Пять минут» растянулись на без малого час — стоило Тому уверенно заявить, что вот наконец та улица, которая выведет нас к вокзалу, как мы тут же упирались в тупик или ряд разрушенных домов. Можно было бы расчистить завалы магией, но вокруг было так тихо — лишь в отдалении лаяли собаки, — что малейший шум прозвучал бы, как начало бомбежки. К тому же меня не оставляло чувство, что маглы наблюдают за нами из-за маскировочных штор. Из окон уцелевших домов временами слышались музыка и голоса, но на мостовой не было ни души. Какой дурак станет бродить по улицам среди ночи в такой холод, да еще и накануне Нового года?

Наконец мы выбрались на привокзальную площадь — здесь появились, наконец, люди и даже иногда проезжали машины. Порыв ветра принес знакомый будоражащий запах сажи и шпал. Мерлин великий, нам же совсем скоро в Хогвартс...

***

Над входом в вокзал висел синий фонарь, запрятанный в маскировочную клетку из железных прутьев. Внутри было теплее, чем на улице, но ненамного. На скамейках в слабо освещенном зале ожидания сидели маглы, закутанные в шарфы и прячущие руки в муфты. У какой-то женщины спал на коленях ребенок. Чуть дальше несколько девушек-военнослужащих болтали между собой, смеялись и с интересом посмотрели на нас, когда мы шли мимо. Одна — круглощекая, темноглазая — даже мне подмигнула. На то, что мы оба были в мантиях, никто даже внимания не обратил — маглы сами были готовы нацепить на себя что угодно, лишь бы потеплее.

В дальнем углу зала какой-то магл торговал картошкой с жареной рыбой. У меня тут же заурчало в животе. У Блэков я больше пил, чем ел. Том, видимо, тоже был голоден, и неудивительно — когда на тебя целый вечер только что прожектор не направляют, кусок в горло не полезет.

— Пошли, — он потянул меня за рукав к тележке.

— А у тебя есть магловские деньги?

— Зачем? — Том хмыкнул и, наклонившись, подобрал с пола обломок кирпича. Потом решительно направился к продавцу, протянул ему обломок и попросил:

— Две порции, пожалуйста.

Продавец невозмутимо взял пыльный осколок с заостренными краями, бросил его в коробку для монет и принялся заворачивать для нас рыбу в газетные странички. Том незаметно поправил палочку в левом рукаве.

От картошки шел умопомрачительный запах. Я набросился на нее, едва мы успели выйти на платформу. В стылом воздухе от свертка поднимался пар.

— Давай меняться, — остановил меня Том. — Дай мне картошку, а я тебе отдам свою рыбу.

— Что это ты так?

— Да глупости, — Том уже перекладывал рыбу из своего пакета в мой. — Просто после того, как я… э-э… экспериментировал…

Он бросил на меня быстрый взгляд.

— В общем, я почему-то не могу есть мясо. Совсем. Мне становится плохо от одного запаха. Твоя мама приносила мне куриный бульон — он был, наверное, очень вкусный, но я еле вытерпел, пока она уйдет, чтобы… ну, ты понимаешь. Было очень неловко, она ведь старалась… Но я почему-то не могу. А насчет рыбы еще не знаю, боюсь пробовать.

— Странно. Почему так получается?

— Понятия не имею.

Том дошел до перегородки между платформами 9 и ¾, прислонился к кирпичной кладке и исчез. Его голос словно обрезало бритвой. Я сделал шаг следом и услышал конец фразы:

— …поскольку никто досконально не исследовал эти сферы магии, постэффекты расщепления личности подробно не описаны. Я заношу наблюдения в дневник, но пока не имею ни малейшего представления о физиологическом механизме.