Игрушка для дракона

Вообще-то жуткая песня. Тоску наводит — на-раз! Но нравится людям. Люди вообще любят поплакать, и музыкант, исполнитель, должен давить на кнопки в душе человеческой — от этого просто-напросто зависит его заработок. Если подходишь к делу механически, на-отстань, то и денег у тебя не будет. Я всегда умел подергать за нужные ниточки в душе людей, потому, в общем-то и не бедствовал будучи музыкантом.

Эффект был таким, какого я и ожидать не мог. Девчонка взяла, да и… разрыдалась! О господи… здешние люди такие непосредственные, такие… дети!

Потом была еще песня еще… я даже Битлов ей спел — «Естедей». Ну а чего? Мелодия очень простая, я ее играл сотни, если не тысячи раз, слова — проще некуда, перевод — запросто. Я много песен перевел, пока жил у драконов. И пусть некоторые переводы не грешат особой стихотворной размерностью, так если послушать старые баллады — так там рифмами вообще не пахнет. Что-то вроде рассказа нараспев, белый стих.

Когда спел несколько песен, посмотрел по сторонам, обнаружил, что возле возка толпятся уже по меньшей мере человек двадцать, во главе с караванщиком и начальником охраны. Слушают, тараща глаза, и похоже что народу нравится.

— А что-нибудь про нас у тебя есть? — спросил начальник охраны, и в его голосе я услышал нотки уважения — Ну… про бойцов?

Про бойцов, так про бойцов… — подумал я, и вздохнул. Так и знал — без «Саги о наемниках» не обойдется. Я ее вообще-то первую перевел, прежде всех песен. Память у меня тренированная, так что… давайте, Мария Васильевна, жжом! Кстати, помню, видел клип на эту балладу — очень неплохо ребята сделали, достойно.

Налейте наёмникам полные чаши —Им завтра снова в поход.Привыкший сражаться не жнёт и не пашет,

Иных хватает забот.Он щедро сулил, этот вождь иноземный,Купивший наши мечи.Он клятвы давал нерушимее кремня,

Сильнее чем солнца лучи.

Допел, посмотрел вокруг… лица твердые, взгляды колючие… не понравилось, что ли? И вдруг Ферран, тот, который меня притащил к каравану, выдохнул и с чувством сказал:

— А ты не такой мудак, парень, как я подумал вначале! Спасибо!

Вообще-то он сказал не «мудак», это у меня уже так перевелось. В оригинале: «голова из говна». Но по сути одно и тоже.

Не знаю, посчитать это оскорблением, или похвалой… наверное, все-таки похвалой. И я благодарно наклонил голову — спасибо за похвалу артисту! Будем стараться!

Глава 13

Не скажу, чтобы я был разочарован, но… как оказалось, до селения, в котором находился постоялый двор и трактир, оставалось всего километров пятнадцать. Ерунда, по большому счету — три часа неспешного ходу. Немного странно — почему мне пришлось шлепать целую неделю, и я не увидел ни одного селения, ни одного постоялого двора? Насколько помню из земной истории, постоялые дворы располагались в сорока километрах друг от друга по всему протяжению тракта. А тут, такое расстояние… и ничего. Спрашивать моих благодетелей не стал — показать себя странным, не знающим очевидных вещей — это совсем не безопасно. Ведь как-то я сюда добрался! До того места, откуда меня подобрали. Значит, должен знать, что находится по дороге.

Хотя у меня есть одно козырное объяснение, которое можно применить тогда, когда совсем уж насядут: потерял память. Ну а чего — долбанули по башке, обобрали, бросили. Почему не взяли гитару? А куда ее девать? Эдак можно и засветиться: пропадает человек с гитарой, а потом кто-то продает похожий инструмент — люди могут и заинтересоваться. Шаткое объяснение, и глупое, но вообще — должно действовать что-то вроде презумпции невиновности: не веришь, так возьми и докажи, что я вру!

Впрочем, и это глупо. Опять же, читал в земной истории, что не обвиняющий должен был доказать обвинение, а обвиненный доказывал свою невиновность. Идиотство, конечно же. Желаешь доказать свою правоту — бери в руки раскаленное железо и тащи его куда покажут. Ожоги — до кости. Даже если доказал, то все равно сделался инвалидом. Мда… надеюсь, что здесь до такого идиотизма не докатились.

Постоялый двор стоял на берегу небольшой реки, рядом с ним пологий спуск к воде, на котором виднелись многочисленные следы копыт. Понятное дело — лошадей поят. Само здание постоялого двора не представляло из себя ничего такого… фантастического. Дом, как дом, похожий на те, что строили на нашем севере — деревянный, двухэтажный, с резьбой по наличникам и острым коньком. Как узнал чуть позже — первый этаж занимал трактир, второй этаж — гостиница номеров на двадцать, может больше. Рядом со зданием трактира большой, больше основного здания — сарай-конюшня, у самой реки — баня, которая само собой называлась не баня, а что-то вроде «мойни». Тут можно было и постирать, и вымыться горячей водой — за отдельную плату, разумеется.