Игрушка (СИ)

Миновали счастливые семь дней; семь дней их семейного счастья. Чарнота стал готовиться к переезду к "толстовцам". Он купил две пары сапог - кирзовые и резиновые (отдавая ему кирзовые сапоги, продавец гордо заявил: "Скоро вся армия в них переобуется"), плащ (не чета английскому, но тоже хороший), рабочую пару (штаны и куртку), а Людмила подарила ему отличный свитер - тёплый, мягкий, с большим воротом, который, если его свернуть, нежно окутывал шею и создавал впечатление, что находишься в тёплой постели в объятьях любимой женщины; если же не сворачивать, то длина ворота доходила до лба. Свитер успел впитать её запахи. Последний факт Чарнота отметил, когда, по просьбе Людмилы, примерял подарок.

------------------------------------

Путь до коммуны "толстовцев" оказался прост. Григорий Лукьянович нанял извозчика. Назвал адрес и тот сразу спросил пассажира, уточняя:

"Это - к непротивленцам, что ли?"

270 Чарнота сначала не понял, что спросил извозчик, но после того, как тот пояснил: "К непротивленцам, ну - к этим, которые каждого принимают, кормят и отдают всё что попросишь у них. Такой вот ненормальный народ", - обрадовался, что проблем с переездом с таким извозчиком у него не будет. Поудобней усевшись в пролётке, он подтвердил:

"Да, да, любезный, именно к ним и вези меня".

Ехали они долго - часа четыре. Когда каменные городские дома перестали им встречаться, а пошли леса, поля, разграбленные дворянские усадьбы и ничуть не изменившиеся с царских времён крестьянские избушки, извозчик остановил лошадь, сошёл с пролётки, расстелил прямо у дороги коврик и совершил послеполуденный намаз. Когда же возница уселся на своё место и тронул вожжи, Чарнота спросил:

"Кто же ты по национальности, татарин, наверное?"

Извозчик подтвердил правильность догадки своего пассажира, а тот продолжил расспросы:

"Не признаёшь Иисуса Христа?"

"Почему не признаю, признаю - он посланник Аллаха", - ответил извозчик.

"Да откуда тебе это знать: чей он посланник? Тебя что, никогда в жизни не обманывали что ты веришь во всё, чего тебе наговорили в детстве: и в Аллаха, и в пророков, и в то что над нами семь твёрдых 271сводов?!" - возмутился Чарнота.

Татарин посмотрел в небо и сказал: "Может и семь".

"Ну а обрезание? Зачем вы творите это со своими детьми? Им же больно! И, кроме того, ведь ты же мужик взрослый не одну бабу в жизни поимел, наверное. И неужели не понял, что обрезанный член хуже входит туда, куда ему надлежит войти в нужный момент и быстро?!"

Извозчик молчал, видимо, не совсем понимая, что имеет в виду этот необычный пассажир. Чарнота перебрался к нему на облучок и стал объяснять:

"Вот смотри. - И он поднял указательный палец левой руки. - Это твой член. И он должен войти в дырочку женскую, телесную. А у неё там в данный момент всё закрыто и сухо. Члену нужно будет туда проникнуть, - Чарнота для ясности, подыскал синонимы последнему слову, - влезть, запихнуться. Его бы нужно чем-нибудь смазать, чтобы легче пошло; вазелином, например. Ну, а если головка члена шкуркой закрыта (какую вы обрезаете), то и вазелина не нужно - головка в женщину уходит, а шкурка остаётся - залупается. Шкурка же, как чулок, скатывается на члене. Понял?"

Чарнота большим и указательным пальцами правой руки образовал дырочку, а указательный левый стал в неё вводить. Однако, даже такое предметное объяснение для татарина, видел Чарнота, оказалось явно недостаточно.

"Ну, хорошо, остановись", - извозчик не сразу понял, что требует 272пассажир и поэтому Григорию Лукъяновичу пришлось повторить:

"Останови телегу, я тебе говорю!"

Возница выехал на обочину дороги и остановился. Чарнота встал во весь рост и расстегнул штаны. Извозчик удивлённо взглянул на него снизу вверх, но промолчал, ожидая - что будет дальше. Достав свой половой член, Григорий Лукъянович продемонстрировал мусульманину как шкурка, закрывающая головку члена, задерживается в дырочке из пальцев в то время, как головка без задержки проходит дальше.

"Понял?!" - спросил Чарнота.

Извозчик явно боролся с собственным смущением, но всё-таки утвердительно кивнул. Чарнота закрыл головку члена кожаным мешочком, природой предназначенным для этого и добавил, к основному аргументу, дополнительный:

"Твоя головка постоянно трётся об одежду, и её чувствительность очень скоро притупится или уже притупилась. У тебя скоро и стоять перестанет!" - сказал он напоследок и надел штаны.

Они ехали и молчали. Проплывали мимо засеянные пшеницей и рожью готовые к уборке поля.

Солнце клонилось к закату, когда они въехали на территорию усадьбы толстовской коммуны "Жизнь и Труд" - несколько деревянных добротных домов, один из них двухэтажный, и надворные постройки. Людей не видно было.

"Наверное все на работах", - подумал Чарнота.

273 "Любезный, останови-ка вон у того большого дома", - попросил он извозчика, пальцем указав ему на двухэтажное строение.

Расплатился Григорий Лукьянович щедро. Он удвоил ту сумму, на которую они договорились вначале поездки. Получая деньги, татарин удивлённо вскинул брови, но Чарнота его ободрил словами: