Игры короля Филиппа (СИ)

   - Маркиз Клисандр пытается прыгнуть выше головы, дорогой Ботри, причем выше моей, - надменно заявил монарх, останавливаясь в тени деревьев. День выдался довольно жарким, а дворцовый этикет обязывал в присутствии короля носить камзолы и жилеты, а потому придворные с радостью последовали примеру государя. Для дам слуги принесли небольшие раскладные стульчики.

   Филипп скептически смотрел на овальную большую клумбу, усаженную роскошными белоснежными орхидеями, и кончики его коричневых замшевых сапог с золотыми пряжками едва касались выложенного серым гранитом края. Король подковырнул своей длиной резной тростью из сандалового дерева неудачно выбившийся из земли корешок - от натуги тот переломился пополам и цветок дрогнул.

   - Сорвите мне его, Адри, - попросил Филипп, оборачиваясь к своему адъютанту.

   Винсент ощутил, как все взгляды окружающих разом устремились на него. Неловко улыбнувшись, он выполнил просьбу короля и тысячу раз порадовался, что был внимателен - сорви он Филиппу другой цветок - и неизвестно чем бы все обернулось.

   Ботри прикрыл ладонью лукавую улыбку и как-то странно скользнул взглядом по лицу Адри - заинтересовано, цепко. А вот Ферье, наоборот, в какой-то момент отвел глаза.

   - Вы очень исполнительны, барон, - сказал Филипп, бережно держа цветок между средним и указательным пальцем. Он любовался орхидеей - ее снежными, словно подвенечное платье невесты, лепестками, ее хрупкостью и формой, схожей чем-то с прекрасной бабочкой, а потом решительно взглянул в карие глаза Винсента и сказал: - Вы сделали мне великолепный подарок. Такой великолепный, что мне захотелось отплатить вам тем же.

   - Я просто выполнил просьбу вашего величества, - тихо ответил Винсент, стараясь не смотреть на презрительную ухмылку Ферье, адресованную не то ему лично, не то ситуации в целом. О да, Адри прекрасно знал цену этой ухмылке - когда фаворит короля так ухмыляется, стоит ожидать нездоровой мерзкой иронии, и успокоится Ферье, в лучшем случае, только через пару дней.

   - Вы видели, Ботри? - рассмеялся Филипп, хитро переглядываясь с довольным принцем. - Барон просто - образец скромности.

   - Очень редкое качество в наше время, ваше величество.

   - Вот именно, - Филипп многозначительно поднес орхидею к носу и вдохнул тонкий аромат цветка. - Кажется, в лице своего адъютанта я приобрел нечто совершенно изумительное и ни капли не сожалею о том, что взял вас на службу, барон. Вы мне интересны.

   Адри поклонился, но это была отнюдь не вежливость - ему хотя бы на миг захотелось спрятаться и не смотреть в эти внимательные стальные глаза. Король оказывал ему знаки внимания, от которых все нутро Винсента начинало жечь губительным непониманием, и если раньше Филипп делал такое только в присутствии Ферье, то теперь он открыто выказал всем свое расположение к Адри. К своему адъютанту, к человеку много ниже сословием, чем все присутствующие, к сыну предателя и убийцы короля Эдуарда третьего. И Винсент невольно принимал это за простую насмешку. Он не понимал только одного - почему никто не считает это забавным и не смеется, а Ферье так - просто злится.

   - Господа! - громко воскликнул король, обращая внимание всех на себя. - Я хочу показать вам нечто такое, о чем в последние два дня говорят все! Корабль из Рафины в Онтэ пришел только вчера, но о Сафо уже складывают легенды! Говорят, что этот конь имеет весьма необычный окрас - изабелловый, а глаза у таких лошадей голубые! Что ж, давайте поглядим на это чудо!

   Филипп отдал трость Ботри, трижды хлопнул в ладоши и устремил взгляд вглубь кипарисовой аллеи, по которой слуги спешно вели под уздцы лошадь светлой масти. Все посмотрели туда. Среди придворных прошла волна изумленного шепота.

   Восхищенным взглядам присутствующих предстал породистый ахалтекинец удивительной красоты и грации, словно выточенный из нежно-розовой кости, без малейшего изъяна в экстерьере. Его белая редкая грива лежала на шее шелковистыми аккуратно стрижеными прядями, черные прямоугольники зрачков на фоне нежно-голубой радужки предавали этому коню незаурядного магнетизма. Никому и никогда в Онтэ не приходилось встречать настолько прекрасных лошадей. Ахалтекинец храпел, вскидывал голову так высоко, что двум юным пажам близнецам приходилось держать поводья на вытянутых руках.

   - Он божественен, ваше величество, - восхищенно вымолвил принц Ботри, не сводя с норовистого коня горящего взгляда.

   - А что вы думаете, Винсент? - спросил монарх, и Адри, засмотревшийся на необыкновенную красоту Сафо, вздрогнул.

   - Я?

   - Ну, разумеется вы. Кажется, вы превосходно разбираетесь в лошадях?

   Адри снова ощутил себя центром внимания и окончательно смирился с этим.

   - Я неплохо разбираюсь в скаковых качествах лошадей, ваше величество, но думаю, что по части оценки красоты более изящно мог бы высказаться граф Ферье.

   Казалось, что своего фаворита Филипп заметил только сейчас, чему граф вопреки ожиданиям Винсента совсем не обрадовался. Его тон был попросту скучным и ничего не выражающим: