Игры Немезиды

Краешком глаза она на мгновение увидела Кина, слабый отблеск медленного движения. Солнце горело под ней, огромное и яркое. Тепловое излучение давило на лицо и горло. В бездонном небе аркой изгибался Млечный Путь. Углекислота начинала накапливаться в её крови, она чувствовала жгучее желание вдохнуть. «Четземока» медленно становился больше. Тысяча пять. Мелькали тени, каждый выступ и заклёпка выхватывали из яркого света полоску тьмы. Зрение искажалось и всё постепенно становилось более расплывчатым. Звёзды превращались из точек алмазного света в хаотичные облачка, как будто вселенная распадалась. Наоми ждала тишины, но вместо неё слышала биение своего сердца, как будто кто-то колотил молотком по соседней палубе.

Если я здесь умру, думала она, по крайней мере, это красиво. Прекрасный способ умереть. Тысяча восемь.

Контуры шлюза «Четземоки» стали достаточно чёткими. Без магнитных ботинок придётся подбираться к нему босыми ногами, но она уже совсем близко. Уже почти там. Мир начинал сужаться, свет в её периферийном зрении угасал, а сияющий корабль становился всё больше. Обморок. Она теряет сознание. Наоми выдернула из-за пояса маленький чёрный блок, согнула, чтобы извлечь иглу, и вонзила её в ногу. Тысяча десять.

Её постепенно охватывал холод, но с потоком вливавшейся насыщенной кислородом крови краски стали возвращаться. Один вспомогательный вдох без роскоши дыхания. Индикатор шлюза на обшивке «Четземоки» замигал, отвечая на нажатие тревожной кнопки, программа запустилась. Корабль нависал над ней. Она должна подняться, но сил на рывок не хватало. Наоми вытянула вперёд пальцы, готовясь карабкаться вверх. На обшивке было за что ухватиться — несколько предназначенных для этого поручней, остальное — выступы антенн и камер. Она изо всех сил цеплялась за них и отталкивалась, её швыряло по обшивке. Она знала, что так будет, она была готова. Пальцы сомкнулись на поручне. Инерция тела вывернула плечо и локоть, но она не ослабила хватку. Тысяча тринадцать.

Через чёрный провал фал тянулся к «Пелле». По бокам корабля горели маневровые двигатели, светилась огромная масса выбрасываемой перегретой воды. Тело Кина — сейчас он уже потерял сознание — было где-то там, но она его не видела. Он уже потерян. Но, по крайней мере, Сарта, Филип, и может быть, остальные, видели их вместе. Кин и Наоми, в шлюзовой камере и без скафандров. А потом они вылетели. Унеслись в космос. Погибли.

Нет, она пока не мертва. Надо двигаться. Она задумалась, потеряла долю секунды. Так нельзя. Наоми осторожно подтягивалась по обшивке корабля, сантиметр за сантиметром. Слишком быстро — и она не сможет остановиться. Слишком медленно — потеряет сознание прежде, чем окажется в безопасности. Оставалось только надеяться на золотую середину. Тысяча... Она сбилась со счёта. Пятнадцать? Всё тело пронизывала боль и животный страх. Она больше не различала звёзд. «Пелла» сделалась размытым пятном. Слюна во рту пенилась. Как будто кипела. Уши наполнял высокий и тонкий звон, иллюзия звука там, где звуков не было.

Случилось многое, думала она, смутно сознавая, что совсем недавно кому-то это говорила. Она чувствовала, как на неё накатывает волна спокойствия. Эйфория. Плохой признак.

Шлюзовая камера совсем близко, в пяти метрах. В четырёх. Сознание ускользало, и шлюз проплывал мимо. Она выбросила руки вперёд, схватилась, ударившись запястьем о корпус. Наоми стиснула обшивку, вцепилась, как Кин. Её закружило, опрокинуло вперёд, но она оказалась прямо над шлюзом. Его бледная пасть поднималась из-под её ног, ускользала, опять появлялась и исчезала снова. Она потянулась вперёд, руки были уже внутри корабля, но до обшивки достать не удавалось. Не получалось втащить себя внутрь. «Пелла» скользила где-то вверху, теряя краски — сознание начинало угасать. Так близко. Ей удалось подойти совсем близко. Ещё сантиметр — и она останется жива. Но космос неумолим. Он постоянно убивает людей. «Пелла» выбросила ещё одну струю из маневровых двигателей, как заключительный аккорд.

Не раздумывая, Наоми поджала ноги, вращение ускорилось, и она сжалась сильнее. Она стянула ботинок, не доставшийся Сарте. Руки сделались как чужие. Неловкие, неуклюжие, почти онемевшие. Она распрямилась, и вращение замедлилось, вернулось к прежней скорости. Наоми попыталась прикинуть время, но от её сознания оставалось совсем немного. Наконец, она увидела «Пеллу» в конце длинного темнеющего тоннеля, и изо всех оставшихся сил швырнула в неё ботинок.

Выброс массы. Вращение замедлилось. Её руки глубже протянулись в шлюз. Она скользнула внутрь. Пятка ударилась о сталь обшивки, боль была мучительной — и очень далёкой. Сознание на миг вспыхнуло. Перед ней возникла панель управления шлюза, индикаторы мигали, пытаясь сказать что-то важное. Наоми уже не различала ни цветов, ни символов на горящих значках. Сознание угасало, и наконец совсем исчезло.