Игры Немезиды

Нужно расставить приоритеты. Ресурсов не так много. Если она просто ухватится за первое, что придёт в голову — может легко потратить силы, не сделав ничего существенного. Надо добыть еду и воду и убедиться, что запасов воздуха достаточно. Надо предупредить тех, кто попытается её спасать, не приближаться. Надо разрядить ловушку. Может, перезагрузить ядро или заменить драйверы копиями, в которых нет её смертельно опасного кода.

И всё это надо сделать до того, как корабль взорвётся. На двух g. Без инструментов и доступа к пультам. Или... она не ошиблась? Получить доступ к пультам непросто, но, возможно, она сумеет сделать какие-нибудь инструменты. Скафандры разряжены и без кислородных баллонов, но в них есть изоляция и жёсткий каркас. Она сможет снять с них обшивку и добыть некоторое количество проволоки. Что-нибудь, подходящее для резки. А если использовать фиксаторы шлема как тиски или зажим? Наоми не была уверена.

Но даже если получится — что это ей даст?

— Больше, чем у тебя есть сейчас, — сказала она вслух. Голос отозвался эхом в пустом пространстве.

Решено. Шаг первый — сделать инструменты. Шаг второй — взломать ядро. Или предупредить тех, кто может приблизиться. Она поднялась и отправилась к шкафам у шлюзовой камеры.

Спустя пять часов она уже находилась на маленькой неряшливой инженерной палубе, возилась с уплотнением люка. Два из трёх скафандров отдали то немногое, что могли предложить для создания крошечного и непрочного набора инструментов. С пультами сделать ничего не удалось. Значит, либо оставаться крысой в коробке, либо пытаться влезть внутрь. В конце концов, все пульты связаны с техникой, а техника — какая-то часть — это то, к чему она могла бы приложить руки.

В пространстве между корпусами вакуум, и она не особенно надеялась, что внешний корпус реально герметичен. В единственно оставшемся скафандре без кислородных баллонов воздуха хватит на пять минут. За это время нужно настроить радио на пассивное сканирование и уловить слабое эхо ложного сообщения при помощи остаточного заряда в проводке.

Запирающий механизм, который должен был дать ей доступ к технике, утащили как трофей, но она могла бы превратить всю инженерную палубу в импровизированный шлюз. Закрыть люк в остальную часть корабля, взломать панель доступа в пространство между корпусами. Наоми рассчитывала на две минуты, чтобы найти что-нибудь полезное — силовой преобразователь, который можно перенастроить для отключения двигателя, проводку системы связи, незащищённую консоль для связи с компьютерами. Ещё две минуты, чтобы вернуться обратно. Тридцать секунд на то, чтобы закрыть и загерметизировать панель доступа и закрыть инженерный люк. Каждый раз она будет терять целую каюту воздуха, но и только.

Она надела шлем, проверила уплотнение, потом открыла панель доступа. Та поддалась не сразу. Наоми казалось, что она ощущает поток вырывающегося вместе с ней воздуха, но, возможно, это было только её воображение. Двадцать секунд уже прошли. Она пробралась в вакуум между корпусами. Там оказалось темно, как с закрытыми глазами. Она понажимала кнопки на пульте скафандра, но ни лучика света из него не появилось.

Отодвинувшись назад, она закрыла панель доступа, открыла люк и сняла шлем.

— Свет, — сказала она в пустоту. — Нужен какой-нибудь свет.

Висящий на проводах монитор запросил у неё пароль. Он поместился в просвет панели доступа, заполнив пространство между корпусами светом, таким тусклым, что ей не удавалось даже различать цвета. Тени штанг и опор делали темноту ещё глубже, она с трудом различала контуры. Ещё сорок пять секунд, и придётся возвращаться. Она уже пятый раз пыталась соскрести с проводов изоляцию. В этом куске дерьма проводка крепилась напрямую к корпусу полосками желтоватой эпоксидки. С одной стороны, это неплохо. С другой — Наоми пришла в ужас от того, что когда-то могла доверить свою жизнь такому кораблю. Если бы она проверила пространство между корпусами, прежде чем покинуть Цереру, всю дорогу к «Пелле» спала бы в скафандре.

Покрытие отодралось легко. Тридцать секунд. Она взяла кусок добытой из скафандра проволоки и закоротила схему. Последовала яркая вспышка, и мир пошатнулся. Где-то метрах в четырёх впереди загорелся янтарно-жёлтый индикатор. Наоми повалилась на бок. В этом дополнительном свете удалось различить толстый, как ствол дерева, бочонок маневренного двигателя. Она подтянулась на руках к стальной опоре. Как только Наоми приложила к ней шлем, грохот двигателя утонул в призрачно-тихом радиосигнале. Она потянулась к проводке, разорвала соединение, и грохот стих.

Назад она повернула поздно, голова кружилась. Корабль теперь вращался. Она никак не могла определить, с какой скоростью, но эффект Кориолиса был настолько ощутим, что она всю дорогу спотыкалась.