Игры с богами

Потом встал напротив и через глаза заглянул в самую душу. И не разжимая плотно сжатых губ, спросил:

– Какова твоя последняя просьба, смертный?

Никакие уловки, никакие предложения о мести его не сбили с толку. Он прекрасно понял, что человек от него что-то хочет. И хочет такое, за что готов отдать всё остальное. Включая собственную жизнь. И теперь вот задал последний, самый главный вопрос.

А смирившемуся со своей долей парню ничего не оставалось, как ответить:

– Похищена одна из ваших самых лучших спортсменок, Галлиарда Фойтинэ. Сейчас она в застенках Полигона восемнадцатого сектора. Прошу её спасти.

Несмотря на всю свою вселенскую занятость, Бенджамин прекрасно помнил ту, о ком зашла речь. За ней и за этим вот нагловатым, но крайне позитивным парнем он наблюдал почти десять лет. Мало того, он прекрасно знал, как они познакомились, кто кого опекал, как они не раз спасали друг друга, и не раз поражался такой странной не то дружбе, не то чистой, скорее даже высшей, любви. Вся история их отношений для него было словно небольшим, но весьма интригующим окошком в иной мир.

«Подобное редко встречается. Как и невероятное самопожертвование Поля, готового пойти (да уже пошедшего на всё!) ради своей Фойтинэ. Не факт, что у меня имеется возможность спасти девицу, и далеко ещё не факт, что следует хотя бы пальцем пошевелить в этом направлении. Но лишний раз его проверить будет интересно и полезно. Ну а если умрёт от испуга, то…»

Рассматривая через раз дышащего парня, Прогрессор опять приблизился к нему вплотную и зашептал с угрозой:

– Ты проигнорировал мою награду!

– Никак нет! Я прибыл по второму вопросу! – отчаянно бледнея, лепетал Труммер. – Но если вам нужны средства для покупки мне оружия, мне никакой награды ради такого дела не жалко.

«Ух ты, сукин сын! – мысленно дивился дэм. – Он меня ещё и оскорблять умудряется, обвиняя в жадности и мелочности!..»

– И ты меня обокрал!

– Тоже нет! И вы прекрасно пронимаете, что я говорю правду.

«Ну да, этот наглец просто обязан был давно умереть за своё беспредельное нахальство!..»

– И ты осмелился явиться ко мне с просьбой!

– Извиняюсь, но я прибыл с предложением. А уже вы сами в ответ спросили об услуге, которую вам ничего не стоит оказать в ответ в знак мизерной благодарности.

«Ха! А он живчик! Уже почти посинел от пут, а лопочет всё быстрей и убедительнее. Вот что желание жить с человеком делает! Или я не прав?.. Или он с собой уже, хе-хе, «простился»? И надо добавить в голос больше хриплой, парализующей угрозы…»

– За что же я тебя должен благодарить? Уж не за твой ли подвиг во время нашей последней миссии?

– Вы ничего не должны. Тем более мне. Тем более что я подвиг не совершал, а действовал совершенно спонтанно. Как мне в тот момент подсказало сердце.

– И не жалко свой новый дом? – сместил Бенджамин чуточку акценты. – Ты для него стольким рисковал…

– Нет, не жалко. Дом без друзей… без семьи… это уже и не дом… – Если бы не сжимающие со всех сторон путы, наверное, Поль уже рухнул бы на пол. – Это просто здание… просто могила… могила для живых…

Надариэль почти снял путы с человека и с окаменелым выражением лица вновь двинулся вокруг рабочего стола. Что-то поправлял, что-то заливал растворами, но при этом с обидой и с каким-то озлоблением переваривал последние услышанные фразы:

«Что этот человечишко себе позволяет?! Никак он осмелился сравнить моё Имение с могилой?! Экий философ доморощенный выискался! И на что это он намекает? Что меня никто не любит? Что у меня совсем нет друзей? Или что я пережил тысячи и тысячи своих потомков и никогда их даже толком не вспоминаю? Да что он может понять, бабочка-однодневка! Что он может осознать своим скудным умишком, ни на что толком не способным?! – задал последний вопрос и тут же благодаря оставшейся в нём самокритичности стал сам себе возражать: – Ну почему не способным? Как раз на великое самопожертвование он сподобился. Готов ради своей подруги на всё. И ведь он в чём-то прав… Особенно в отношении дома. А я на него обозлился, почти перестал себя контролировать. Вон, чуть не убил походя… А ведь если разобраться да копнуть глубже, то найдётся ли хоть один человек, готовый ради меня пожертвовать собой?.. Тьфу ты! Что за глупый вопрос! Вот же этот человек и стоит передо мной!.. М-да… странно. Но, кажется, проверку на испуг он прошёл. Может, и в самом деле вступиться за эту спортсменку? Кажется, мастерство её растёт, на Играх может и выиграть… Шансов, конечно, мало, но некий рычаг у меня есть… Теперь следует его подготовить к тому, что и я могу оказаться не всесильным».

И обратился к пытающемуся отдышаться а’перву:

– Наивность твоя зашкаливает. Впрочем, как и всё остальное. В том числе и вера в моё всесилие. А вот знаешь ли ты, что среди дэмов отношения весьма и весьма натянутые? А уж мои личные с Азнарой вообще отношениями назвать нельзя. Скорее: грызня, свара, гнусная подлость, раздор и крайняя ненависть… Ну? Чего застыл столбом? Дышать не забывай!..