Иисус. Человек, ставший богом

Евангелисты повествуют еще об одном значимом эпизоде. В окружении своих учеников Иисус, как обычно, странствует по дорогам Галилеи. Суббота. В этот день в деревнях семьи собираются за главной трапезой всей недели, однако Иисус и его ученики оказались в чистом поле и чувствуют нарастающий голод. Проходя засеянными полями, они находят несколько колосьев. Недолго думая, они их срывают, лущат руками и съедают. Кто-то начинает их осуждать, и не потому, что они украли то, что им не принадлежит, а из-за того, что в субботу запрещается любая работа. Иисус защищает учеников, напоминая, что когда Давид и бывшие с ним убегали от Саула, то, мучимые голодом, они не раздумывая съели «хлебы предложения», которые могли есть лишь священники. Позиция Иисуса всегда одинакова: ни один исходящий от Бога закон не должен препятствовать удовлетворению жизненно важных потребностей тех, кто страдает или испытывает голод, ведь Бог — Друг жизни[602].

Все определяется любовью

Единственной адекватной реакцией на приход Царства Божьего является любовь. У Иисуса нет в этом ни малейшего сомнения. Образ жизни Бога и Его способы поведения должны быть программой для всех. Сострадающий Бог просит своих детей жить, вдохновляясь сочувствием. Его ничто так не обрадует, как это. Строить жизнь такой, какой ее хочет видеть Бог, возможно лишь тогда, когда любовь становится абсолютным императивом.

В своих притчах Иисус неоднократно говорит о сострадании, прощении, принятии заблудших, помощи нуждающимся. Это был его язык проповедника Царства. Но в какой-то момент Иисус начинает говорить и как учитель жизни, представляя любовь в качестве фундаментального и определяющего закона. Он делает это, глубоко и неразрывно связывая два великих предписания, высоко ценившихся в религиозной традиции иудейского народа: любовь к Богу и любовь к ближнему[603]

. Согласно христианским источникам, когда Иисуса спросили о том, какая заповедь есть первая из всех, в своем ответе он прежде всего вспомнил заповедь, постоянно повторяемую иудеями в молитве Шма в начале и в конце дня: «Первая из всех заповедей: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть; и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всеми силами твоими». Утром того же дня он сам молился этими же словами. Они помогают ему жить, любя Бога всем сердцем и всеми силами. Это действительно главное, но тут же он добавляет другую заповедь, взятую из древней книги Левит: «Вторая подобная ей: “Люби ближнего твоего, как самого себя”. Иной большей сих заповедей нет»[604]

.

Любовь к Богу и ближнему — это обобщение Закона, верховный принцип, представляющий в новом свете всю систему законов. Заповедь о любви не находится на одном уровне с остальными предписаниями, затерянная среди других более или менее важных норм. Любовь определяет все. Если какое-либо правило не вытекает из любви или противоречит ей, оно не имеет смысла; оно не служит тому, чтобы строить жизнь, какую жаждет Бог.

Иисус устанавливает тесную связь между любовью к Богу и любовью к ближнему. Они неотделимы. Невозможно любить Бога и игнорировать своего брата. В поиске воли Божьей определяющее не чтение законов, написанных на каменных скрижалях, а обнаружение потребности любить в жизни людей. Не существует священных рамок пространства, где мы могли бы наедине пообщаться с Богом. Невозможно любить Бога в Храме и жить, позабыв о тех, кто страдает. Любовь к Богу, исключающая ближнего, превращается в ложь. То, что обращено против любви, обращено против Бога[605]

.

Иисус не смешивает любовь к Богу с любовью к ближнему, как будто это одно и то же. Любовь к Богу нельзя сводить лишь к любви к ближнему, равно как и из любви к ближнему не следует автоматически любовь к Богу. Для Иисуса любовь к Богу занимает абсолютное первенство и ничем не может быть заменена. Это первая заповедь. Она не растворяется в сплоченности людей. Прежде всего нужно любить Бога: искать Его волю, войти в Его Царство, верить в Его прощение. Молитва устремлена к Богу, а не к ближнему; Царства ожидают от Бога, а не от братьев.

Вместе с тем важно понимать, что ближний не служит средством или поводом для выражения любви к Богу. У Иисуса нет мысли превратить любовь к ближнему в разновидность опосредованной любви к Богу. Он любит людей и помогает им, поскольку они страдают и нуждаются в помощи. Действия Иисуса конкретны, он — реалист. Нужно дать жаждущему стакан воды, потому что он испытывает жажду; нужно накормить голодного, чтобы он не умер; нужно одеть раздетого, чтобы защитить его от холода. Любить человека не самого по себе, а ради любви к Богу, было бы довольно странно. Иисус бы точно этого не понял[606].