Икс. Место последнее

Дверь не открыли, и Линус жестом велел Хенрику позвонить снова. Когда отзвучали несколько коротких звонков, внутри послышались крадущиеся шаги. Сейчас Жестянка смотрел в глазок. Хенрик сделал то, что хотел от него Линус: изобразил пантомиму, смысл которой сводился к тому, что у него есть важная информация, но он не может кричать на лестнице. Затем ухмыльнулся, вытянул губы трубочкой и беззвучно произнес: «ЧИ-ВО».

Хенрик опустил руки и выглядел совершенно безобидно. В замке провернулся ключ, и дверь на несколько сантиметров приоткрылась. Линус расслышал звон дверной цепочки, которой, как он предполагал, воспользуется Жестянка. Из квартиры послышался шепот:

– В чем дело? Ты кто?

Хенрик, вот ведь дебил, посмотрел на Линуса, чтобы получить дальнейшие указания, и Линусу пришлось броситься вниз по лестнице, чтобы успеть просунуть лом в дверную щель. Жестянка уже почти закрыл дверь, и затея Линуса полетела бы коту под хвост, если бы нижняя часть лома не оказалась тоньше верхней. В последний момент он успел затолкать ее в проем и навалился всем телом, чтобы закрепить. Теперь дверь было не закрыть.

– Привет, Жестянка, – поздоровался Линус, обращаясь к вытаращенному от ужаса глазу, который виднелся из-за двери. – Есть разговор.

Линус прижал лом к стене и еще немного, насколько позволяла цепочка, открыл дверь. Жестянка часто дышал и затравленно тряс головой.

– Я не хотел, – сказал он. – Я не виноват, меня заставили, они меня били…

– Знаю, знаю, – ответил Линус. – Если сделаешь все, как я скажу, ничего не случится.

– Я тебе не верю.

– Во что ты веришь, никого не волнует. Мне ничего не стоит сломать эту цепочку, но тогда

я буду очень недоволен.

Линус продолжал играть свою роль, хотя то, что он сказал про цепочку, было ложью. Он мог лишь держать дверь открытой, но Жестянка в нынешнем состоянии едва ли способен был это вычислить.

– О чем ты хочешь поговорить? – спросил Жестянка.

– Ты меня сдал. Я хочу поговорить о том, как ты за это заплатишь. Совсем необязательно кровью. Если сейчас же откроешь дверь.

Линус недооценил Жестянку. Тот наклонил голову ближе к двери и увидел лом, дверной косяк и то, что Линусу нечего использовать в качестве рычага. Они посмотрели друг другу в глаза. Так можно стоять до посинения. Линус почувствовал руку у себя на спине и жгучую боль, когда рука выдернула у него из-за пояса пистолет.

– Открой гребаную дверь, – прошипел Хенрик и просунул дуло в щель, словно целился в открытый рот Жестянки. Линус от изумления чуть не выронил лом, но взял себя в руки и снова принял командование.

– Рано или поздно я до тебя доберусь, – сказал он. – Но тогда я буду гораздо злее. Открой сейчас, и все будет хорошо.

Несколько секунд прошли в тишине. Жестянке надо было многое обдумать. Линус и Хенрик толкались у двери, один с ломом, другой с пистолетом – в общем, ситуация некрасивая. Недовольство, о котором предупредил Линус, только нарастало. К счастью, Жестянка одумался. Дрожащими руками он снял цепочку и открыл дверь.

Жестянка сделал несколько шагов назад и теперь стоял на краю половика, покрывающего пол в прихожей. Он выглядел чудовищно. Линус знал, что Жестянка работает водителем автобуса, но в нынешнем положении ему нельзя было доверить даже самокат. Небритые и бледные пухлые щеки, редкие волосы, на лбу, словно жемчужины, выступили капли пота. Он был одет в голубую рубашку с коротким рукавом, застегнутую так небрежно, что виднелся волосатый живот, под мышками – темные пятна от пота. В правой руке Жестянка держал большой гаечный ключ, и теперь он им замахнулся.

– Ты это серьезно? – поинтересовался Линус.

– Что ты собираешься делать? – спросил Жестянка. Его глаза светились отчаянием, граничащим с безумием. Линус собирался сказать что-нибудь успокаивающее, но краем глаза снова увидел пистолет.

– Положи, или я в тебя выстрелю, – прошипел Хенрик, тоже охваченный безумием, и Линус почувствовал, как ему на щеку упала капля слюны. Он стоял между двумя психами, и это могло закончиться чем угодно.

Линус убрал с половика левую ногу, перенес вес на правую, а затем резко отвел ее назад. Половик дернулся, Жестянка приземлился на свою жирную задницу, и гаечный ключ выпал у него из рук. Линус указал на него ломом, а затем повернулся к Хенрику с протянутой рукой.

На секунду показалось, что Хенрик откажется возвращать пистолет, но затем пелена у него перед глазами рассеялась. Он заморгал, протянул пистолет и произнес:

– Ну, я просто…

– Ш-ш-ш, – сказал Линус и снова повернулся к Жестянке, который широко раскрытыми глазами уставился на пистолет. Линус повертел им перед носом у Жестянки, а затем подчеркнуто медленно засунул обратно за пояс. Жестянка сосредоточил внимание на ломе. Так же медленно, словно желая унять беспокойную лошадь, Линус прислонил лом к стене, показал пустые ладони и сел на корточки перед Жестянкой, от которого несло прошибшим его от ужаса потом.

– Дело вот в чем, – произнес Линус. – Мне надо где-то жить.