Икс. Место последнее

Жестянка неистово закивал, но Линусу показалось, что на самом деле он не понял, что только что услышал. Заяви Линус, что в холодильнике живет белый медведь, Жестянка закивал бы с той же готовностью. Линус продолжил:

– Поэтому я собираюсь жить здесь.

Жестянка продолжал кивать:

– Конечно, не вопрос, никаких проблем.

– Отлично, – сказал Линус. – Но ты здесь жить не будешь. Платить за квартиру, разбираться со счетами – да. Но не жить.

Жестянка смотрел на Линуса блуждающим взглядом, но кивать не переставал:

– Где… где же мне тогда жить?

– Ну, это же не моя проблема, правда? У тебя есть пять минут на сбор вещей. Не хочу больше тебя видеть.

До Жестянки наконец дошло, и его глаза забегали в поисках выхода из ситуации. Сказать что-то, пойти куда-то, что угодно, лишь бы все это было не всерьез. Он открыл и снова закрыл рот, его дыхание участилось, и Линус отметил, что, помимо всего прочего, у него отвратительно пахнет изо рта.

Хенрик прошел мимо Линуса и пнул Жестянку ногой, так что тот заскулил.

– Давай, жиртрест! – закричал Хенрик. – Ты слышал, что он сказал!

Жестянка встал на ноги и, покачиваясь, пошел в спальню. Линус сделал Хенрику знак, чтобы тот пошел с ним в гостиную.

Жестянке было за тридцать, но его представления о дизайне интерьера остались подростковыми. На стенах в убогих рамах висели постеры в жанре фэнтези, на которых полуголые пышногрудые женщины размахивали огромными мечами. Продавленный диван, большой телевизор и стеллаж в полстены с DVD и blu-ray-дисками. В нескольких местах в коллекции зияли дыры, поскольку некоторые экземпляры Жестянка продал, чтобы финансировать свою зависимость. Клочья пыли на плинтусах, засохшие пятна от пива на журнальном столе, крошки чипсов и попкорна на полу перед диваном. Хенрик осмотрелся и усмехнулся:

– Блин, ну и дыра, а?

– Хенрик.

– М-м-м?

Линус дождался, когда Хенрик повернет к нему лицо, и влепил ему такую хлесткую пощечину, что ладонь обожгла боль и заныло плечо. Раздался щелчок, словно от удара плеткой, и Хенрик упал вбок, но, прежде чем рухнуть на пол, успел подставить руку и зацепиться за стол. На глазах выступили слезы, щека стала пунцовой.

– Линус, какого?..

– Слушай сюда, – сказал Линус и встал лицом к лицу с Хенриком. – Ты никогда, ни при каких обстоятельствах, не должен ничего брать у меня, если я отчетливо не сказал тебе это сделать. И особенно…

Хенрик выпрямился и оторвал ладонь от липкого пятна на столе.

– Я бы не начал первым, если бы я не…

Линус поднял руку в знак предостережения, и Хенрик замолчал. Линус сказал:

– Ты должен делать то, что я скажу, и не высовываться. Личные инициативы не нужны, понял?

Хенрик выпятил нижнюю губу, как капризный ребенок, и положил руку на щеку, по которой ударил Линус. Он не понимал новый расклад, действительно не понимал, и Линус начал размышлять, как и где ударит его снова, но вдруг Хенрик сказал:

– Понял.

– Что ты понял?

– Что я должен делать то, что ты скажешь.

– И почему же?

Рука Линуса болела после удара, и он надеялся, что Хенрик не ответит: «Чтобы ты меня не бил», ведь тогда именно это ему и придется сделать. К счастью для обоих, Хенрик ответил: «Потому что тебе лучше знать», а это и был правильный ответ.

Линус расслабился и продолжил с того места, на котором остановился Хенрик. Буркнув: «Да уж, тут точно не Гранд-отель», он принялся изучать стеллаж с дисками – там преобладала порнуха и фэнтези. Зная о том, что Жестянка нюхает кокс, можно было сделать вывод, что этот чувак испытывает острую потребность в эскапизме. Наверняка включает в автобусе автопилот и мечтает скорее оказаться дома, в своей дыре, где дрочит и мечтает о телках в металлических корсетах.

Картина вышла такой мрачной, что на секунду Линус ощутил угрызения совести. Выгнать Жестянку – все равно что выкинуть на мороз домашнего кота, и пусть выживает как хочет. Затем Линус вспомнил о крюке, электрошоке и подгузнике. Угрызения совести исчезли, а на смену им пришло желание проучить Жестянку как-нибудь еще. Хотя если не будет ломаться, то и этого достаточно.

В отличие от Хенрика, Жестянка, похоже, все понял. Понял, что дела его будут плохи, если не подчинится. Пять минут спустя он стоял в прихожей с набитым до отказа чемоданом.

– Ключ, – потребовал Линус, и Жестянка показал на крюк, на котором одиноко висел ключ с брелоком в виде Дарта Вейдера.

– Как долго ты будешь здесь жить? – осторожно спросил Жестянка.

– Сколько потребуется. Запасной ключ.

– У меня нет.

– Есть.

– Нет.

Линус слышал, что за спиной нетерпеливо топчется Хенрик, которому на этот раз удалось сдержаться и не проявить инициативу. Жестянка начал упираться, поэтому Линус поднял с пола лом, взвесил его на руке и обратился к Жестянке:

– Смотрел «Олдбой»?

Жестянка кивнул, его взгляд притягивали заостренные концы лома, которые прекрасно подходят для вырывания зубов.

– Хорошо, – сказал Линус. – Если ты настолько туп, что не сделал запасной ключ, то заслуживаешь, чтобы тебе пересчитали зубы. Хенрик, держи его.

Хенрик сделал шаг вперед, Жестянка покачал головой.