Иллюзия преданности (СИ)

— Но прадед каэром был, скажи, — снисходительно усмехнулся он. — Рабочим. У тебя же на лице написано, что ты каэр, Радек, вот и нашел себе друзей среди таких же деревенщин, а во мне врага видишь.

Радек сузил глаза и с вызовом расправил плечи. По пятнистому от оспин лицу скользнула гнусная змеиная ухмылка, обнажившая крупные зубы.

— Я вижу, Риамен, что мамаша твоя знатно разбавила свою «белую» кровь с каким-то «низким» каэром, вот и сунули тебя в Академию, чтобы породу не портил. Скажешь, нет, а?

Терри оскалился. Какая-то злая, докрасна раскаленная радость охватила его при мысли, что третий лист он заработает за дело.

* * *

Приемная перед кабинетом Арчера едва ли превышала по размерам среднюю гардеробную комнату в особняке, некогда принадлежащем семье Риамен. Здесь нашлось место только для одного стула и чайного столика, на котором стоял стеклянный кувшин, наполовину заполненный чистой водой.

— Сиди и жди, — коротко бросил смотритель и вошел к Верховному без доклада и без стука.

Терри украдкой намочил несвежий носовой платок и принялся стирать юшку под носом.

Вот чего не отнять у этих каэров — они знают, что у аристократов легко идет носом кровь, туда и бьют. Нет зрелища более жалкого, чем человек с разбитым носом. Терри прижал мокрый платок к верхней губе и начал считать до десяти.

А потом обратно.

У него было достаточно времени, чтобы остыть, ужаснуться тому, как подставился, а потом прийти к выводу, что все сложилось примерно так, как должно было. Король почти напрямую предлагал устроить драку, будто знал, что Радек начнет выеживаться прямо в ратуше. И насчет того, что его потащат сразу к Верховному, тоже не ошибся. Сумку у Терри не отняли, смотритель только заглянул и, не обнаружив ничего, кроме скучного сборника по истории судебного права, вернул владельцу. Еще он боялся, что на него напялят идиотскую рубашку с завязками на спине и чрезмерно длинными рукавами, но и тут обошлось. Вопреки грязным слухам, старшие магистры за буйнопомешанного Терри не держали.

Пока не держали.

«Ты не торопись, Риамен, куда ты так торопишься? — с мягкой укоризной спросил смотритель, когда красного от ярости Терри оттащили от беспомощно закрывающего локтями голову Радека. — Будешь так спешить, сам не заметишь, как серую куртку наденешь».

Терри не вырывался. Он без возражений дал себя увести. Арри и Танья пытались рассказать каждый свою версию, почему случилась драка, но их, кажется, никто не слушал. Радек проверял рукой свернутую нижнюю челюсть, ему было не до разговоров.

Теперь Терри сидел один и тянул из откидного клапана сумки крученую суровую нитку, мысленно перебирая сценарии, по которым может пройти разговор с Верховным магистром. Как ни крути, прогноз был штормовой: Арчер не зря настаивал на том, чтобы листы вывешивали на дверях — он отличался от своих предшественников большей нетерпимостью к нарушителям спокойствия и бунтовщикам. А тут два листа и драка в ратуше, а в придачу еще письмо от короля со сломанной Распознающей печатью.

…И его же, короля, обещание, что никто не тронет до тех пор, пока Терри служит лично ему — на другой чаше весов.

Если не верить, то никогда не уравняешь. А если верить, что слово короля имеет вес в его королевстве, то можно ничего не бояться.

Терри предпочел верить.

А что еще ему оставалось?

Поэтому у него почти не дрожали руки, когда дверь кабинета наконец отворилась и смотритель велел ему зайти. Терри сунул влажный платок с алыми пятнами в карман брюк, поправил на плече перекрутившийся ремень сумки, глубоко вдохнул — перед смертью не надышишься — и вошел в кабинет человека, который был столь же влиятелен под куполом, как Эриен — за границами Сияющего квартала.

Верховный магистр Арчер сидел за письменным столом, сцепив длинные сухие пальцы в замок. Волосы его были тщательно зачесаны и напомажены, как у многих молодых преподавателей. Даже узкая бородка и усы по имперской моде выглядели так, будто их обладатель каждое утро подолгу выравнивает и подкручивает волоски, добиваясь совершенства. Усы были заметно темнее, чем седеющая шевелюра. Почему-то в скупо освещенном кабинете эта «двухцветность» особенно бросалась в глаза и производила странное впечатление.

— Мир вам, Верховный магистр, — поклонился Терри. В звенящей тишине каждое слово казалось неуместным. Необходимое формальное приветствие прозвучало будто с издевкой. А все потому, что Терри знал: в сумке у него не приглашение на чай с пирожными, а нечто вроде королевского ультиматума.

«Мне нужно обдумать, в каких выражениях изложить свое мнение относительно каналов сбыта, каковыми он дерзнул пользоваться в обход закона», — сказал король перед тем как сломал печать. Какой уж тут мир…

Арчер будто прочитал его мысли. Должно быть, они были написаны на лице.