Иллюзия преданности (СИ)

— Никто не видел, — ослепительно улыбнулся Эриен. — От восточного крыла Эррет до западного. И даже дальше, если подумать. Это надзорная башня Нового света. Инквизиция держит в тайне от подданных их назначение и конструкцию. Возможно, боятся мятежа. А может у них так принято. Инквизиция держит своих людей в кулаке так крепко, что они и вопросов не задают.

Их разговор прервал нарастающий цокот каблуков. Все оглянулись.

Госпожа Парлас в белом плаще смотрителя, как всегда собранная и сосредоточенная, приближалась к ним в сопровождении Роэна. В первую очередь она приветствовала короля, потом Леореса, обратившись к нему по имени Колин, и в последнюю очередь посмотрела на Терри сквозь линзы магических очков.

— Риамен, от вас фонит, — недовольно сказала она, поджимая узкие губы. — Что с вашей левой рукой?

Терри сцепил пальцы за спиной.

— Неудачный эксперимент.

Парлас оглянулась на Риттау и Аннели, благоразумно держащихся в отдалении. Гвардеец что-то негромко разъяснял девушке, сопровождая слова мягкими округлыми жестами, она молча слушала и разглядывала витражи.

— До этой минуты я не подозревала, что вам настолько необходима помощь первокурсницы, — она подчеркнуто обращалась только к Терри. Должно быть, не хотела, чтобы эта реплика прозвучала как упрек в адрес короля. Хотя, на взгляд Терри, таковой и являлась.

— Я тоже.

— Мы с вами это уже обсуждали, Арания. Молодые люди смотрят шире и добиваются большего. А возраст лишь умножает страхи и учит жить со связанными руками и с кляпом во рту. Вот полюбуйтесь, что сегодня принес мне Терри Риамен, — с этими словами король поднял повыше на цепочке медальон Ульфы, и тот свободно закачался на уровне его лица.

Парлас бесстрастно смотрела на подвеску. Редкие радужные блики, отраженные серебром и инкрустацией, касались ее смуглого лица и тут же ускользали.

— Что же вы молчите? Разве не вы утверждали, что девчонка готова умереть, лишь бы не расставаться с чтецом?

— А она жива? У нас будут большие проблемы, если наблюдатель Севера умрет в Академии.

Король обернулся к Терри. Тот кивнул.

— Она по доброй воле отдала мне амулет.

Эриен подошел и чуть ли не насильно вложил полумесяц в безвольную ладонь Парлас.

— А ведь это даже не его дело, Арания, а ваше. Вы вообще в состоянии справиться хоть с чем-то, о чем я вас прошу? — вкрадчиво поинтересовался король.

— Мне казалось, что я была полезна, когда вам потребовались мои наработки касательно контроля, ваше величество, — голос Парлас сделался чуть надтреснутым, задребезжал. Когда она поправила очки, стало очевидно, что нее дрожат пальцы.

— Вам действительно так показалось? Напрасно! На тот момент у меня не было вариантов более разумных, чем позволить вам экспериментировать с высокой концентрацией имперской «Янтарной слезы»! И к чему это привело? Вам напомнить?

— Это привело к тому, что ваши приказы для людей стали важнее собственных потребностей. Я дала вам в точности то, что вы требовали.

— Арания! — рявкнул король, теряя терпение. — Еще одно слово в таком тоне — и эти пилюли станут вашим основным рационом! Сколько еще вы собираетесь отрицать очевидное? Вы просили дать вам чтеца, и, видят Небеса, я дал вам не только чтеца, но и провидицу! Возьмите и то, и другое — и дайте мне уже наконец что-то более стоящее, чем заурядный яд.

Минувшая ночь всколыхнулась в памяти Терри, горькая и терпкая, как крепленое вино. Одного лишь упоминания о янтарной жидкости в стакане хватило, чтобы к горлу подступила тошнота. Доурелл сказал, что Риамен не сумеет вспомнить ничего наутро, он и в самом деле плохо помнил, в какой момент начал трепать языком, но ощущение обмана запомнил хорошо. Так же как болезненное, противоестественное стремление угодить. Рассказать, о чем спрашивают. Показать фокус по первой просьбе. Дать руку для кровавого ритуала по первому требованию.

«Экспериментировать с концентрацией «Янтарной слезы».

«Приказы стали важнее потребностей».

Терри оперся о столешницу, словно собрался запомнить все до одной черточки, все до одного символы, нарисованные черной тушью на рыхлой бумаге. На самом деле он смотрел в одну точку и ничего не видел. Линии расплывались, словно залитые водой. Терри почти ничего не видел, потому что весь превратился в слух: боялся упустить хоть одно слово.

Как назло, в голове теснились громкие мысли, чужие голоса.

«Нет. Ничего. Важнее. Приказа» — прошипел в ухо бесплотный голос Маррета.

— Я была уверена, что вам нужен именно что хороший яд, ваше величество, — вздернула подбородок госпожа Парлас. — Я создала самый лучший из всех. Он действует медленно, но верно, отнимает волю к сопротивлению, вызывает привыкание, лишает памяти. И он целиком и полностью создан на имперском сырье. Это докажет любая независимая экспертиза.

Терри вспомнил темно-коричневую аптечную бутылочку с янтарными пилюлями. Целая пригоршня пилюль. Его еще тогда резанула тревога — не должно быть, чтобы понадобилось сразу так много!