Иллюзия преданности (СИ)

Терри стиснул челюсти так сильно, что разом заныли все зубы.

Деньги, полученные посредством предательства и клеветы, пошли на то, чтобы предательства и клеветы в мире стало еще больше. Будь они прокляты, эти деньги!

Он снова посмотрел на свои чертежи, а потом перевел взгляд на окно. Барьер над Академией ловил первые красные лучи. Солнце еще не встало, тяжелые грязные тучи нависали над Белым городом, но Академия первой ощущала наступление нового дня. Долгая ночь вот-вот закончится. Начнется новый год. А для Терри начнется новая жизнь.

Он сел за письменный стол, посмотрел на чертеж, провел пальцами по знакомым линиям со следами многочисленных исправлений. Поиск нужных углов и расположения узлов сопротивления шел мучительно медленно, но вот этой, крайней версией Терри почти гордился. Она все еще была перегружена, все еще далека от совершенства, но должна была работать. На ее основе можно было собрать прототип.

Терри открыл ящик стола и вытащил ножницы.

К исходу второй ночи практически без сна у него кружилась голова, и черные ленты уже не просто змеились на периферии зрения, а буквально застили глаза, но соображал он на удивление ясно.

Проверив остроту лезвий на свободном участке, он принялся за дело.

* * *

К тому моменту, когда к дверям Дома-Ратуши подошел дежурный смотритель со связкой ключей, Терри уже был там. Вычищенный мундир сиял всеми пуговицами — Риамен добросовестно отполировал каждую, обмакивая мягкую тряпочку в средство для очистки очков. На голове красовалась форменная фуражка. Невыспавшийся, хмурый мужчина, с сизой щетиной на щеках глянул на бакалавра недружелюбно.

— Кто такой?

Терри усмехнулся. Почему-то раньше не так бросалось в глаза, что в Академии любой разговор начинается с того, что люди стремятся выяснить, с кем имеют дело. Должно быть, правду говорят, что знать имя человека — значит вершить его судьбу. Составлять доносы, например.

Терри назвался и добавил, что пришел на заседание Специальной комиссии.

— Ты рано, — проворчал смотритель, с натугой проворачивая ключ в замочной скважине. Должно быть, механизм запора начинал выходить из строя, а среди магистров не обнаружилось ни одного, кто нашел бы время и желание починить его. — Ступай и сиди в своей комнате, пока за тобой не придут. Или поешь что-нибудь.

— Я не могу, — с обезоруживающей улыбкой развел руками Терри. — Кусок в горло не полезет. Я бы подождал в Ратуше, если позволите.

— Страшно тебе?

— Очень, — честно ответил Терри.

Смотритель открыл двери. Вестибюль все еще не вполне избавился от следов недавнего ремонта и запаха штукатурки. Паркетные полы еще нуждались в чистой воде и полировке, но агитки уже висели на своих местах. Натолкнувшись взглядом на призыв: «Во имя науки ради светлого будущего», Терри кивнул плакату, как старому знакомому. Он помнил первое впечатление, какое произвели на него изломанные буквы и белый силуэт купола Великой библиотеки на фоне черных остроконечных крыш Акато-Риору.

На самом деле, он уже очень хорошо представлял себе это «светлое будущее» и какая именно наука будет в нем особенно востребована.

В тот день он заподозрил, что Арчер хочет войны, и эта догадка заставила его смотреть на Верховного как на одержимого неуемной жаждой власти безумца. Это наверняка было заметно во время их первой беседы и сыграло не в пользу Терри.

Теперь он знал, что войны хочет не только Арчер, но и Эриен, Парлас, Келва… Право, проще было бы перечислить тех, кто вовсе не желал перемен. Если получится таких найти, конечно.

Себя Терри к таковым не относил.

— Что ты успел натворить, бакалавр, что ради тебя Специальную комиссию собирают? — спросил смотритель. Сквозь неодобрительный тон сквозил плохо скрытый интерес к чужой трагедии. Терри не придумал хороший ответ в первую минуту, и магистр задумчиво поцокал языком: — Прийти и послушать, что ли, в чем тебя обвиняют?

— А это разрешено? — не поверил Терри.

— Это не запрещено, — пожал плечами смотритель, пряча ключи в карман белого плаща. — Обычно приходит кто хочет. Другое дело, что мало кто знает. У меня как-то стерли приятеля, а я только потом узнал… Все пропустил — и предупреждения, и слушание. И он ничего не сказал. Я думал, что увижу его, как всегда, на рабочем месте, а увидел спустя три декады… с ведром извести.

Смотритель заметно помрачнел и глянул на Терри так, будто тот лично был виноват перед ним и его приятелем.

— Так что, Риамен, пойдем? Ты уж не обессудь, но если я открою для тебя зал заседаний, то там же и запру до слушаний. Там часть архива, его не положено оставлять на случайного человека. Сходи хоть облегчись, не то будешь с нетерпением ждать приговора, — хмыкнул он.

Терри попятился, зачем-то придерживая рукой форменную фуражку. Когда так близко надвинулась перспектива просидеть невесть сколько часов взаперти, он вдруг понял, что никто не будет возражать против присутствия Арри. Если только сам Арри… Но это никак нельзя узнать, если не спросить у него самого.