Иллюзия преданности (СИ)

Терри уткнулся носом в чашку и невнятно пробормотал что-то благодарственное.

— А вы рыбу-то зачем заказали, Терри, если так остро реагируете? — тонко улыбнулся Риттау. — Неужели вы даже сейчас продолжаете искать способы обвести нас вокруг пальца?

Терри поперхнулся чаем. Риттау безучастно наблюдал за тем, как он пытается откашляться.

— Напрасно, Риамен. Напрасно.

* * *

На территорию Королевской военной школы Терри вошел как преступник, с браслетами на руках и под конвоем. Его сопровождал Риттау в темно-сером чиновничьем костюме и молчаливый гвардеец в строгом черном мундире с золотыми пуговицами. Чтобы штаны не падали, Терри подпоясали бельевым шнуром, который, к вящему облегчению, был скрыт под полами форменного кителя.

Фархад не стал брать пропуск у привратника. Коснулся прямой ладонью полей фетровой шляпы на прощанье, развернулся и ушел.

Терри с надеждой посмотрел на Риттау, которого считал более порядочным человеком и предпринял очередную попытку воззвать к его милосердию.

— Я усвоил урок, даю слово. Этого больше не повторится.

Фиолетовые глаза аристократа на королевской службе были непроницаемы. Терри не мог понять, о чем он думает, глядя на него. Ненавидит? Презирает? А может быть, сочувствует?

— Ваше слово, Риамен, не значит ничего, — он с сожалением покачал головой. — Теперь ваша судьба в руках господина Пауро. Ему решать, как с вами поступить.

— А почему не король? — с отчаянием спросил Терри. Он вспомнил, как Эриен говорил о потерях, и понадеялся, что он сумеет понять, почему «племянник» поступил именно так, а не иначе.

— Если господин Пауро отдаст такое распоряжение, я отведу вас к его величеству, — спокойно отозвался Риттау. — Но пока вы носите форму его военной школы, ректор несет за вас ответственность. Вы имеете какое-то представление о субординации, Риамен?

Терри почувствовал себя мухой, которая попала в паутину: сколько бы он ни бился, только все больше запутывался, а паук выжидал, наблюдая со стороны. И точно так же, как муха, он не понимал, что происходит, как так вышло, что он был свободен, а теперь руки стянуты браслетами, а за плечом стоит гвардеец с парализатором на поясе.

— Меня обвиняют в том, что мне стало дурно от волнения? Может, еще повесите за это?

Риттау получил бумаги от привратника и жестом велел следовать за ним. Гвардеец в свою очередь бесцеремонно подтолкнул Терри в спину.

— Не надо меня толкать, — ледяным голосом предупредил тот, резко крутанувшись на каблуке.

Риттау, который успел уйти на пару шагов вперед, вернулся и положил узкую, но крепкую ладонь ему на плечо.

— Я обвиняю вас в том, что вы слишком много себе позволяете. Вы не сознаете своего положения, Риамен. Это вчера вы были кем-то. Сегодня вы должны вести себя иначе, если хотите оставаться на свободе.

— Мне нельзя есть рыбу? — с горечью выдавил Терри, продолжая бороться, но скорее из чувства упрямства, чем действительно надеясь выйти победителем.

— У меня может возникнуть искушение посадить вас под арест исключительно на мясную диету. Вам нравится медленная смерть от обезвоживания? Очень неприятные ощущение, поверьте мне. Если голод окажется сильнее разума, может начаться перерождение печени.

— Я ел рыбу и остался жив, представьте.

— Вероятно это оттого, что само ваше существование нарушает один из законов Создателя. Скажите, Риамен, хотели бы вы прожить полгода-год на одной рыбе? Думаю, в Академии с радостью ухватятся за идею исследовать возможности вашего организма. Если сумеете выжить — я без разговоров выплачу вам треть своего годового жалования. Это вдобавок к тому вознаграждению, которое вы получите от магистра Арчера. Подумайте, всего лишь через год вы вновь станете богатым и знаменитым человеком.

Терри промолчал и отвел взгляд. Доказывать что-то своей смертью он не видел ни малейшего смысла. Риттау хлопнул его по плечу.

— Я так и думал. Идемте, Риамен, довольно тратить мое время попусту.

Терри больше не возражал, когда немногословный гвардеец подталкивал его в спину или напротив придерживал за локоть, пока они поднимались в приемную ректора. Он отгородился от происходящего, не желая принимать в нем участие. Будто со стороны смотрел, как его ведут в наручниках по знакомым коридорам, как провожают взглядами знакомые и незнакомые студенты. Кто-то выглядел встревоженным и даже спрашивал, что случилось.

Терри не отвечал. Если бы он сам знал!

Привычный мир сломался. Терри требовалось время, чтобы разобраться и понять, как собрать осколки. Но никто не собирался дать ему то, в чем он нуждался: хотя бы несколько часов в тишине, в одиночестве, без постоянных провокаций, проверок и унижения.

В приемной ректора было на редкость немноголюдно. Только два преподавателя стояли у окна с классными журналами в руках и вполголоса переговаривались. Терри обоих знал и уважал — и вовсе не хотел попадаться им на глаза с браслетами на руках.