Читаем Имена на поверке полностью

Уходило солнце. От простораУ меня кружилась голова.Это ты та девушка, которойЯ дарил любимые слова.Облака летели — не достанешь,Вот они на север отошли…А кругом, куда пойдешь иль взглянешь,Только степь да синий дым вдали.Средь прохлады воздуха степногоЛегких ощутима глубина.Ветер налетал… И снова, сноваЯсная вставала тишина, —Это ночь. И к нам воспоминаньяТемные раздвинули пути…Есть плохое слово: «расставанье» —От него не скрыться, не уйти.

Москва, 1939 г.

«Бывает так, что в тишине…»

Бывает так, что в тишинеПережитое повторится.Сегодня дальний свист синицыО детстве вдруг напомнил мне.И это мама позабылаС забора трусики убрать…Зимует Кунцево опять,И десять лет не проходило.Пережитое повторится…И папа в форточку свистит,Синица помешала бриться,Синица к форточке летит.Кляня друг друга, замерзая,Подобны высохшим кустам,Птиц недоверчивых пугая,Три стихотворца входят к нам.Встречает их отец стихами,
Опасной бритвою водя.И строчки возникают самиИ забывают про меня.

Чистополь, 1941 г.

«Мне противно жить не раздеваясь…»

Мне противно жить не раздеваясь,На гнилой соломе спать.И, замерзшим нищим подавая,Надоевший голод забывать.Коченея, прятаться от ветра,Вспоминать погибших имена,Из дому не получать ответа,Барахло на черный хлеб менять.Дважды в день считать себя умершим,Путать планы, числа и пути,Ликовать, что жил на свете меньшеДвадцати.

Чистополь, 1941 г.

«Ты помнишь дачу и качели…»

Ты помнишь дачу и качелиМеж двух высоких тополей,Как мы взлетали, и немели,И, удержавшись еле-еле,Смеялись,А потом сиделиВ уютной комнате твоей?Был час, когда река с луноюЗаводит стройный разговор,Когда раздумывать не стоитИ виснут вишни за забор.На дачку едешь наудачку —Друзья смеялись надо мной:Я был влюблен в одну чудачкуИ бредил дачей и луной.Там пахло бабушкой и мамой,
Жила приличная семья.И я твердил друзьям упрямо,Что в этом вижу счастье я,Не понимая, что влюбилсяНе в девушку, а в тишину,В цветок, который распустился,Встречая летнюю луну.Здесь, ни о чем не беспокоясь,Любили кушать и читать;И я опаздывал на поездИ оставался ночевать.Я был влюблен в печальный рокотДеревьев, скованных луной,В шум поезда неподалекуИ в девушку, само собой.

1941 г.

Баллада о дружбе

Перейти на страницу:

Похожие книги

Поэты 1820–1830-х годов. Том 2
Поэты 1820–1830-х годов. Том 2

1820–1830-е годы — «золотой век» русской поэзии, выдвинувший плеяду могучих талантов. Отблеск величия этой богатейшей поэтической культуры заметен и на творчестве многих поэтов второго и третьего ряда — современников Пушкина и Лермонтова. Их произведения ныне забыты или малоизвестны. Настоящее двухтомное издание охватывает наиболее интересные произведения свыше сорока поэтов, в том числе таких примечательных, как А. И. Подолинский, В. И. Туманский, С. П. Шевырев, В. Г. Тепляков, Н. В. Кукольник, А. А. Шишков, Д. П. Ознобишин и другие. Сборник отличается тематическим и жанровым разнообразием (поэмы, драмы, сатиры, элегии, эмиграммы, послания и т. д.), обогащает картину литературной жизни пушкинской эпохи.

Константин Петрович Масальский , Лукьян Андреевич Якубович , Нестор Васильевич Кукольник , Николай Михайлович Сатин , Семён Егорович Раич

Поэзия / Стихи и поэзия
Золотая цепь
Золотая цепь

Корделия Карстэйрс – Сумеречный Охотник, она с детства сражается с демонами. Когда ее отца обвиняют в ужасном преступлении, Корделия и ее брат отправляются в Лондон в надежде предотвратить катастрофу, которая грозит их семье. Вскоре Корделия встречает Джеймса и Люси Эрондейл и вместе с ними погружается в мир сверкающих бальных залов, тайных свиданий, знакомится с вампирами и колдунами. И скрывает свои чувства к Джеймсу. Однако новая жизнь Корделии рушится, когда происходит серия чудовищных нападений демонов на Лондон. Эти монстры не похожи на тех, с которыми Сумеречные Охотники боролись раньше – их не пугает дневной свет, и кажется, что их невозможно убить. Лондон закрывают на карантин…

Александр Степанович Грин , Ваан Сукиасович Терьян , Кассандра Клэр

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Русская классическая проза