Имя на камне

«Уважаемая товарищ Попова! Мы очень тронуты Вашей просьбой. Вы правы, теперь уже все можно сообщить Вам. Тот, у кого были документы на имя подполковника Шевченко, на самом деле — Герой Советского Союза майор Гнедаш, Кузьма Саввич. А девушку, старшего сержанта, так и звали — Давидюк Клара Трофимовна. Это ее настоящая фамилия.

Майор Гнедаш был командиром отряда разведчиков. Его заслуги перед Родиной велики. В его наградном листе сказано, что благодаря своевременному вскрытию оборонительных сооружений и систем обороны противника товарищ Гнедаш К. С. обеспечил быстрое форсирование Десны и Днепра наступающими частями Красной Армии, а также во многом облегчил проведение Белорусской операции. Клара Давидюк была радисткой подпольного центра.

От лица службы и боевых друзей, лично знавших Кузьму Саввича и Клару, я приношу Вам свою большую благодарность за Вашу заботу о погребении тел и увековечении памяти погибших товарищей. Вечная память погибшим за великое дело Ленина!

Полковник Романовский».

И все. После окончания войны дело легло в архив и пролежало там четверть века. В эту тихую комнату Архивного управления меня командировала редакция газеты «Известия». Откровенно сказать, вначале я не хотел браться за это задание. Сколько уже написано о разведчиках! Еще один детектив?.. Поехал ради интереса: посмотреть, как  э т о  там, в святая святых, — Архиве.

Передо мной положили три дела крупнейших разведчиков времен Отечественной войны. Всё в одном экземпляре и всё от руки… Да еще с условными сокращениями. И тогда я стал смотреть эти дела не с начала, а с конца. И когда прочел последние радиограммы Смирной из лесов Слонима, то понял, какое из дел следует мне взять для изучения. Гнедаш и Клара. Их судьба приковала мое внимание. И я написал документальную повесть по одним документам. Газета напечатала и поместила две фотографии, хранящиеся в деле, — Кима и Клары.

В редакцию пошли письма. Авторы их восхищались мужеством погибших героев, просили рассказать о них более подробно. И вот среди других откликов я прочел такое письмо:

«Товарищ Гусев!

Пишет вам Уколов Георгий Иванович. В «Известиях» я прочел вашу статью «За три часа до рассвета», и на меня нахлынули воспоминания всего пережитого, прошлого. Вы упоминаете человека по имени «Левый». Такая кличка была у меня. Я молчал об этом четверть века, но раз в газете написано — видно, могу открыться.

Дело в том, что на протяжении девяти месяцев на Украине, а затем четырех месяцев в Белоруссии я в качестве радиста центра, руководимого Гнедашем, находился непосредственно с ним рядом. Только за три недели до трагической гибели Кима (так мы звали его) я был послан им на задание в другой район. Затем меня направили в Польшу, и связь моя с Кимом прервалась. Лишь в 1947 г., возвращаясь из Германии, я заехал в Киев и узнал подробности гибели Кима и Клары.

В настоящее время служу в кадрах Советской Армии, Я тоже мог бы кое-что рассказать о Киме».