Имя, ставшее эпохой. Нурсултан Назарбаев: новое прочтение биографии

Нельзя было сбрасывать со счетов и психологический фактор: люди с недоверием относились к переводу жизни на рыночные рельсы. Привыкнув за многие годы, что все решают «верхи», многие занимали выжидательную позицию. Надо было преодолевать предубеждения, формировать новый класс собственников.

Появление частной собственности воспринималось настороженно. Десятилетиями государственная собственность считалась общенародной, и вдруг ее начали распродавать.

«Многие сейчас ставят нам в вину то, что мы якобы «раздали народную собственность» и так далее, – откровенно пишет о том драматичном периоде Нурсултан Абишевич в своей книге «Казахстанский путь». – И слава богу, что мы это сделали. В той ситуации было трудно определить истинную ценность и перспективность тех или иных предприятий. Только представьте себе: многие промышленные предприятия были огромными производственными и административными зданиями с устаревшим оборудованием. За большинством предприятий числились гигантские долги. Создание рентабельного производства на этих предприятиях требовало невероятных усилий, времени и вложений. Необходимо было провести быстрые и эффективные меры, направленные на стабилизацию ситуации. Хищение и растрата имущества, приобретавшие в тот период массовый характер, тоже явились дополнительным фактором формирования процесса разгосударствления и приватизации».

Чей Байконур?

Сложно обстояло дело и с Байконуром. Он увядал на глазах. Западноевропейские художники изображали его городом-призраком в окружении пустыни, которая неуклонно надвигалась на свои былые владения. Вырванные с корнем колючие кусты и на их фоне стальные конструкции причудливой конфигурации напоминали обломки погибшей в древние времена цивилизации.

Кому он должен принадлежать? России как правопреемнице СССР? Казахстану? Некоторые политики в Алматы предлагали радикальный выход: закрыть легендарный космодром. В Москве тоже некоторые нетерпеливые головы кричали: а зачем он нам нужен? У нас есть свой, российский космодром Плесецк, и существует он более четырех десятков лет.

Однако российские специалисты так не считали. Они знали: Плесецк пока уступал Байконуру. В основном он использовался для испытаний и размещения стратегического ядерного оружия, дистанционного зондирования Земли и в интересах метеослужбы. Для доведения его возможностей до уровня Байконура требовалось время и, главное, значительные финансовые вложения. А их как раз и не было.

В Алматы тоже видели заинтересованность Москвы в использовании Байконура. И Нурсултан Назарбаев понимал это. Было много встреч, дискуссий и споров. Каждая сторона пыталась убедить оппонентов в своих приоритетных правах на легендарный космодром.

Какие аргументы выдвигали россияне? Байконур должен принадлежать им – строили-то его они! И управляли тоже они. И превратили в крупнейший научный центр мирового масштаба. Стало быть, космодром должен оставаться под юрисдикцией России.

Нет, возражали представители казахстанской стороны, Байконур должен быть под их юрисдикцией. И по закону, и по здравому смыслу. Посмотрите, во что превратились земли вокруг ракетно-космических объектов! Это же самое настоящее бедствие, экологическая катастрофа! Казахский народ не желает больше подвергать свою территорию радиоактивному заражению.

С доводами как российской, так и казахстанской стороны спорить было трудно. И пожалуй, малопродуктивно. Решение в таких случаях обычно принимается другими людьми и в других кабинетах. И оно было принято – в Кремле на встрече Назарбаева и Ельцина. Но не сразу.

Российский президент, проведший на родном ему Урале немало лет на руководящей работе, знал, как надо вести себя, чтобы не продешевить. Но и за плечами его казахстанского коллеги тоже была большая школа жизненного и руководящего опыта. Недаром Нурсултан Абишевич слыл искусным переговорщиком.

В начале беседы он посетовал, что испытывает огромное давление со стороны общественности, которая призывает его закрыть Байконур.

– И какое ваше мнение? – спросил Ельцин.

– Размышляю, Борис Николаевич. Закрывать было бы неразумно. И вообще, спор о том, кому он должен принадлежать – России или Казахстану, сужает проблему. Мы сами лишим свои страны их законного места в истории освоения космоса. Будущие поколения начнут спрашивать: Байконур? А где это?

Приведенный довод сильно подействовал на российского президента. Действительно, могут спросить, где первая космическая гавань Вселенной. Выслушав и другие аргументы, предложил следующий вариант: Россия признает юрисдикцию Казахстана над Байконуром, но при соблюдении Казахстаном двух условий. Первое: Россия сохраняет контроль над космодромом. Второе условие: платить за аренду не будет.

Если бы не эти два условия, можно было бы подумать, что Ельцин, согласившись на юрисдикцию Казахстана над Байконуром, сделал уступку Назарбаеву. Но условия, условия… Особенно второе.