Император Павел Первый и Орден св. Иоанна Иерусалимского в России

Одной из общих проблем европейской аристократии на протяжении всей истории рыцарской цивилизации была проблема обеспечения младших отпрысков знатных семейств. Обычно им доставалась лишь малая доля родовых богатств, несообразная их родовитости. Для таких «младших братьев» вполне обычной была духовная (священническая, монашеская, монашеско-рыцарская) карьера; она подразумевала безбрачие и спасала знатные семейства от бесконечного ветвления и, как следствие, от рассеяния имущества. Не удивительно, что многие благородные семейства уступали Державному ордену часть своих земель при условии их обращения в родовые командорства. Этим они заранее обеспечивали успешное начало рыцарской карьеры своим младшим отпрыскам, буде таковые захотят вступить в Орден. Если же представители этих семейств не вступали в Орден, власти последнего имели полное право назначить любого из своих членов на любое из патрональных командорств.

Несмотря на это дополнительное условие, исключительный престиж службы в Ордене обеспечивал процветание институту родовых командорств.

Порой кавалер, вступающий в Орден, обращал свое собственное поместье в патроиальное командорство для своих однородней. В англо-баварском языке Державного ордена такой основатель родового командорства обычно получал разрешение вступать в брак. В силу этого в тексте конвенции 1797 года «родовые» командоры упоминаются отдельно от рыцарей, «которые учинили Ордену узаконенный обет». Разрешение, однако, касалось лишь основателей и не распространялось на преемников. Более того, в придачу к принесению обетов преемники должны были иметь определенный орденский стаж, отслужить установленный срок в орденском войске и выплатить взнос в казну Ордена; без соблюдения этих условий орденские власти просто не назначили бы претендента на командорство. Эту практику продолжил и Павел I.[44]

Потомки рыцарей, обладавших в России родовыми командорствами, достаточно часто приписывали себе право на рыцарский статус и даже командорское достоинство, якобы перешедшее к ним по наследству[45]. Это только миф, не имеющий никакого основания в иоаннитском законодательстве времен Павла и основанный на простом незнании фактов, Тем не менее этот миф неоднократно использовался в ходе различных «иоаннитских» авантюр.

Совершенно иной характер имело уникальное в орденской истории пожалование наследственного достоинства почетных командоров графам Головкиным в 1799 году. Происходившие по женской линии от Альфонса дю Пюи, брата первого великого магистра Раймонда дю Пюи, Головкины удостоились от Павла I особенной магистерской милости.[46] В мае 1799 года пять членов рода были приняты в Орден не просто как «рыцари по праву», но как «рыцари по праву рождения» (т. е. происхождения); одновременно их уравняли в достоинстве с младшими сановниками Ордена через пожалование им почетных командорских званий. Орденский статус Головкиных — как в качестве действительных кавалеров Ордена, так и в качестве почетных командоров — был объявлен наследственным.[47]

Однако выводить из «головкинского прецедента» существование наследственных командорств в России было бы грубой ошибкой. Командорское достоинство графов Головкиных было чисто титульным, не подкрепленным никакими орденскими имениями; в системе внутреннего устройства Ордена члены рода были только кавалерами по праву (за исключением тех, кто лично получал более высокое звание).[48] В любом случае положение Головкиных в Ордене было из ряда вон выходящим — об этом говорит и то, что они были первоначально вынесены в отдельный членский список, и то, что позднее (к 1803 году) они стали числиться «просто» кавалерами, без указания на командорское звание. Остается добавить, что род Головкиных прервался еще в XIX веке. Родовое прозвание Головкиных было передано по высочайшему повелению представителям княжеских родов Голицыных и Салтыковых; но это не сопровождалось ни передачей им графского титула, ни других «почестей» рода — российских или тем более орденских. Беспрецедентный орденский статус Головкиных — единственных обладателей потомственного (пусть лишь титульного) командорского достоинства в Ордене — отошел в прошлое.

Последним аргументом тех, кто приписывает Павлу I полную переделку Державного ордена, оказывается поглощение орденского государства Российской империей. Включение магистерского титула в императорский, издание совместных (императорско-магистерских) актов толкуются как симптомы полного смешения юрисдикций; Россия якобы поглотила орденский суверенитет так же, как и суверенитеты Грузии и Польши. Последнее сопоставление, приводимое таким блестящим историком, как бальи фра Кирилл князь Туманов[49], замечательно по своей неточности. Как известно, ни потеря Грузией автономии, ни поглощение Польши Россией не являлось делом рук Павла I. Апелляция к «духу российской политики вообще» едва ли целесообразна в контексте конкретно-исторического исследования.