Империя в поисках общего блага. Собственность в дореволюционной России

Самым загадочным моментом в предложениях Германа является ключевая роль государства в его рыночной модели литературы и издательского дела. Герман в большей степени, чем кто-либо иной, не имел оснований доверять государству и, в частности, его органам, имеющим дело с печатью и образованием. Он был известен как человек, пострадавший от властей, поскольку в 1821 году действительно был уволен из Петербургского университета за пропаганду идей, опасных для государственного строя. Единственное объяснение его представлений о литературной собственности как о культурном капитале можно найти в идеях, определявших лицо русской либеральной политэкономии начала XIX века. Как убедительно указывает Йоахим Цвайнерт, специфика русского «варианта» классической либеральной экономики заключалась в ее упоре на роль человеческого культурного капитала в экономическом развитии. Христиан Шлёцер, Генрих фон Шторх[962]

, а впоследствии и А. И. Бутовский объясняли замедленное развитие России недостатком культуры и образования

[963]

. Соответственно, они подчеркивали роль этих активов в развитии национальной экономики и росте личного благосостояния. Бутовский посвятил целую главу в своей работе «Опыт о народном богатстве» вопросу о «несоразмерности дохода ученых с пользой от их труда», написав для этой главы специальный раздел о литературной собственности. Он описывал участь «ученых, посвящающих свое время и свои силы наблюдению и открытию истин», в которых общество нуждается, но, не осознавая их пользу, не оценивает по заслугам. Как и Герман за несколько лет до него, Бутовский отмечал парадокс: спрос на плоды интеллектуальных трудов меньше всего именно там, где в них ощущается самая большая нужда. И это указывает на необходимость государственного образования. В свете крайней ненадежности литературного заработка у общества не имеется ни нравственных, ни правовых оснований для ограничения срока действия авторских прав. Литературная собственность, основывающаяся на естественном праве человека на плоды своего труда, не имеет никаких временных рамок, подобно всякой другой собственности. Ограничение авторских прав, исходящее из потребностей общества, равнозначно краже: по мнению Бутовского, даже «польза общественная не извиняет похищения»: «Для произведений литературных, как и для всех других, закон один и тот же: общество не может иметь их даром, и должно платить, когда желает их приобресть»[964]. Такова была точка зрения либеральных экономистов, сочетавшая в себе представление о неприкосновенности собственности с идеей о необходимости государственного протекционизма.