Империя в поисках общего блага. Собственность в дореволюционной России

Аргументы как за, так и против защиты авторских прав претерпевали изменения на протяжении всего XIX и начала XX века. Участники дискуссий прибегали к самым разным истолкованиям природы творчества, таланта и гениальности, ссылаясь на процесс изобретательства или сочинения литературных произведений в попытках доказать независимый характер творческого труда или, наоборот, тесную связь автора с культурным окружением и его соответствующий долг перед нацией с ее культурными активами. Судя по всему, для установления природы взаимоотношений автора и публики требовалось отделить «личный» элемент в творческом труде от «общественного», но сделать это было гораздо труднее, чем провести границу между соседними земельными наделами. В 1862 году Н. В. Шелгунов – литературный критик, писатель социалистического толка и профессиональный лесовод (см. главу 2) – выступил со статьей, в которой отрицалась идея частной художественной собственности. Шелгунов доказывал невозможность отделения оригинального вклада автора от общего культурного капитала нации и человечества. Он утверждал, что художественное и литературное творчество не может происходить в пустоте: автор черпает вдохновение и «впечатления» во внешнем мире. Например, архитектор собирает новый фасад из хорошо известных элементов, и потому в его произведении нет ничего нового. Более того, архитектор становится профессионалом, лишь изучив греческую и арабскую архитектуру, мавританский стиль и вавилонские постройки: «чужие мысли и сделали из него архитектора». Где же проходит грань между личным вкладом творца и общей собственностью? То же самое можно сказать и о литературе, выражающей в себе то, что объединяет нацию – «совокупность всех умственных произведений, выражаемых словом и служащих не для материального употребления, а для общего обмена мыслей и представлений»[979]

.