Империя в поисках общего блага. Собственность в дореволюционной России

Политическая эволюция русского и европейского либерализма совпадала с поворотом в развитии общественных наук. В основе раннего либерализма лежало научное изучение экономики, в то время как либерализм России рубежа веков был вотчиной представителей новой породы общественных наук – социологов и юристов, совместными усилиями пытавшихся создать новую теорию общества и государства. По сути, проблема собственности стала одним из ключевых моментов новой повестки дня общественных наук. Новые теоретические описания прав собственности называли в качестве неотъемлемого свойства личной собственности наложенные на нее ограничения – в соответствии с представлением о личных свободах и добродетелях как ценностях социально ориентированных[556]

. Личная собственность рассматривалась как составная часть сложной системы имущественных отношений в обществе. По утверждениям юристов, проникновение «великой идеи общего интереса» во все сферы человеческой деятельности дало возможность отделить личные имущественные права от имущественных прав общественности и коллектива[557]

. Это новое теоретическое положение очевидным образом вело к переосмыслению роли государства при обеспечении социальных благ[558]

и поддержании баланса между общественной и частной сферами. Либералы требовали не отступления государства, а создания нового государства – сильного и умелого, но в то же время не всеподавляющего.

Начав с зарождения современных представлений о собственности, мы пришли к попыткам разрешения социальных, экономических и культурных конфликтов, порожденных этой конфигурацией собственности, и переустройства имущественной системы. Провозглашенная Екатериной II концепция собственности как эксклюзивного права и привилегии конкретного социального сословия, прописанная в русском праве, столетие спустя была сочтена неработоспособной. Утверждалось, что она не принимает во внимание социальные издержки такой безграничной свободы и согласование частных интересов с общественными благами. Во второй половине XIX – начале XX века правительство и представители профессиональных и деловых кругов пытались по-новому перераспределить объекты, принадлежащие к смежным областям общественной и частной сфер. В центре внимания при этом оказались в первую очередь земля и естественные ресурсы.

Эксплуатация естественных ресурсов выявила две основные проблемы: сложность доступа к полезным ископаемым и к воде и постепенное их истощение, связанное с интенсивной разработкой. Существовавшая система земельной собственности стала расцениваться как социально несправедливая, политически опасная и экономически неэффективная. Промышленники и инженеры объясняли технологическую отсталость России ссылками на ущербную систему распределения естественных ресурсов; ученые объявляли засуху, голод и другие проблемы, связанные с экологией, последствием человеческой деятельности, подлежащей регулированию. Политики выступали за более сбалансированное распределение земельных ресурсов с тем, чтобы обеспечить крестьян средствами к существованию. Таким образом, на собственность – как метафору существующего социального и экономического строя – возлагалась вина за многие из российских несчастий. Соответственно, в реформе прав собственности стали усматривать окончательное решение едва ли не всех проблем России, в то время как альтернативные меры – экономические и институциональные – оказались в забвении. Из множества вариантов – таких, как контроль над потреблением древесины или финансовая и техническая поддержка крестьянских домохозяйств, – правительство и эксперты выбрали переустройство системы собственности. В этом смысле усилия Екатерины II увенчались успехом: собственность превратилась в квинтэссенцию политических взаимоотношений между престолом и обществом, в столп социального строя и ключевой элемент культурного мировоззрения общества.