In the Deep

– Вы все никто без меня. Набор рефлексий – ничего не делаете, только сопли жуете, и хорошо одно: вы хотя бы все не можете быть сча… Краем глаза я заметила движение, но осмысливать его пришлось по пути к полу. Аянами одним смазанным шагом приблизилась ко мне, и что-то тяжеленное, почти отрывающее голову, прилетело мне в щеку. Это что-то было обжигающе-холодным. Потом был удар затылком о пол. И, кажется, одновременно я еще и в стену врезалась. *** Я очнулась в песке и принялась выбираться. Среднее ухо уверенно подсказывало, где здесь верх, и вскоре я почувствовала, как сквозь песчинки брезжит слабый свет. Откашливаясь и плюясь, я выбралась под свод звездного неба. Вокруг были барханы, накрытые шатром космоса, и я съехала с песочного холма, оставляя широкую борозду. Песок почти не поднимался в воздух. Он был тяжелым и сухим, у меня на зубах хрустело, и скрипучий шорох жил в гриве волос. В ложбине между дюнами что-то темнело, и я поднялась. /"Обломки какие-то"/. Кусков было немного, они чем-то – издалека да в темноте, да еще и на фоне белого песка – напоминали разломанный волосатый контейнер для сверхтоплива. Ближе, Аска, бли-и-ииже. В груди шевелилась сладковато-приторная жуть, и за очередным обломком я увидела спину сидящего на корточках человека.

Предательский песок невыносимо громко скрипнул под ногами, я окаменела, но присевшему было не до меня. Человек поглаживал что-то, лежащее среди кусков обшивки сверхтопливных боксов.

– Что ж ты так, Аска? Мне показалось, что на меня смотрят все звезды, и я упала на колени. Звездная болезнь бережно потискала мне горло и пошла волной по телу, огромной расческой она пошла, царапая каждую клетку кожи. /"Пусти"/. Я кричала. Человек привстал и согнулся в поясе, а я поняла, что он обращался не ко мне. /"Пусти!"/ На песке лежала маленькая девочка в простом платьице, и ее разметавшиеся волосы казались темно-серыми. Человек провел рукой по ее лицу и закрыл огромные глаза, которые с укором смотрели на терзавшие меня звезды. Меня, ее – какая, в сущности, разница? /"Пусти//-пусти-пусти-пусти!//"/ Человек повернулся. В свете ослепительного звездного неба я рассмотрела комбинезон – легкий скафандр, свитый из чешуйчатых мускулов. В руке человек держал двойную спираль, и она танцевала, то сокращаясь, то удлиняясь, и означало это только одно. Направленных назад игл шлема я не увидела: человек испарил защиту головы, и на меня уставилось посеребренное лицо моей бывшей сокурсницы.

– Что ж ты так, Аска? /"А вот это уже мне"/. Песок – мириады маленьких звезд – штормом ринулся к небу. *** Я очнулась от холода. Стол в медотсеке, казалось, прожигал меня насквозь, и заднице было уже так скверно, что вряд ли я смогла бы сделать хоть шаг. /"Это еще для начала встать надо"/. Зевать хотелось – аж в глотке все сжималось, а еще стоял во рту неприятный привкус, и слегка мутило в голове. По ощущениям меня изрядно накачали, и мне совсем не нравилось, что я толком не могла сказать чем. В воспоминаниях был истеричный бред около рубки, потом

– ледяная пустота. /"О черт, Аянами дала мне пощечину"/. Я прикоснулась к щеке и нащупала там большой кусок уже схватившегося ДС-геля. Вспомнив обстоятельства полета, я на пробу напрягла шею. Результаты оказались звеняще болезненными. Итого: